Понятие «применимое право. Определение права, применимого к различным аспектам соглашений о выборе права Соглашение о выборе применимого права мчп
Стороны договора могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору (пункт 1 статьи 1210 ГК РФ). В соответствии со статьей 1211 ГК РФ при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Стороной, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора, признается сторона, являющаяся, в частности, перевозчиком - в договоре перевозки.
В соответствии с пунктом 1 статьи 1186 Гражданского кодекса Российской Федерации право, подлежащее применению к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо гражданско-правовым отношениям, осложненным иным иностранным элементом, в том числе в случаях, когда объект гражданских прав находится за границей, определяется на основании международных договоров Российской Федерации, ГК РФ, других законов (пункт 2 статьи 3) и обычаев, признаваемых в Российской Федерации.
В силу статьи 1216 ГК РФ право, подлежащее применению к соглашению между первоначальным и новым кредиторами об уступке требования, определяется в соответствии с пунктами 1, 2 статьи 1211 ГК РФ.
Допустимость уступки требования, отношения между новым кредитором и должником, условия, при которых это требование может быть предъявлено к должнику новым кредитором, а также вопрос о надлежащем исполнении обязательства должником определяется по праву, подлежащему применению к требованию, являющемуся предметом уступки. При этом вопросы допустимости уступки прав по основному договору зависят от того, какое право применяется к основному договору.
Согласно пунктам 1, 2 статьи 1222 ГК РФ к обязательствам, возникающим вследствие недобросовестной конкуренции, применяется право страны, рынок которой затронут или может быть затронут такой конкуренцией, если иное не вытекает из закона или существа обязательства. К обязательствам, возникающим вследствие ограничения конкуренции, применяется право страны, рынок которой затронут или может быть затронут этим ограничением конкуренции, если иное не вытекает из закона или существа обязательства. В силу статьи 1208 ГК РФ исковая давность определяется по праву страны, подлежащему применению к соответствующему отношению.
Если судом не указано, как право другой страны применяется к правоотношениям по спору и не дана правовая оценка отношениям участников с позиции норм иностранного права, то это будет основанием для отмены решения суда.
Норма статьи 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации является императивной нормой и распространяется на все юридические лица любых стран. При этом, если в соответствующей стране имеется несколько правовых систем (например в США), то согласно статье 1188 Гражданского кодекса Российской Федерации личный закон юридического лица, учрежденного в этой стране, определяется в соответствии с правом этой страны.
Инициатива определения одной из национальных правовых систем принадлежит суду в тех случаях, когда стороны не договорились о применимом праве и, руководствуясь ст. 1211 ГК РФ, суд должен определить право какого штата подлежит применению.
При этом, неуказание истцом норм иностранного права, нарушение которых могло бы свидетельствовать о незаконности оспариваемой сделки, не является само по себе основанием для отказа в иске, поскольку в силу норм статьи 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при принятии решения арбитражный суд должен определить какие законы и иные нормативные правовые акты следует применить по данному делу, оценить доказательства и доводы, приведенные лицами, участвующими в деле.
Одним из общепризнанных принципов международного права является принцип международной вежливости, предписывающий государствам относится к иностранному правопорядку вежливо и обходительно.
Автономия воли сторон договора - это генеральный коллизионный принцип определения применимого права к договорным обязательствам. Другие варианты выбора права носят субсидиарный характер, так как применяются только тогда, когда стороны договора не избрали применимое право или такой выбор был признан судом недействительным в силу его ущербности.
В современном МЧП сложились механизмы определения применимого права к международным сделкам в отсутствие выбора права сторонами контракта. Право, применимое к договору в таком случае, можно определить путем анализа ряда признаков, например государственной принадлежности сторон, страны, где будет осуществляться исполнение по договору, и прочими методами. Суть их сводится к определению права, которое с учетом всех фактических обстоятельств имеет максимальный квалифицированный интерес в том, чтобы было избрано в качестве договорного статута .
При отсутствии соглашения сторон о выборе права, а также в случае недействительности такого выбора ввиду, например, ущербности оговорки о применимом праве правоприменительный орган должен будет сам решить этот вопрос путем оценки фактических обстоятельств, которые являются ключевыми для договора. В международных договорах, унифицирующих коллизионные нормы, а также в нормах национального законодательства выработаны относительно единообразные подходы.
Собственно, можно говорить о двух принципах выбора применимого права в отсутствие соглашения сторон:
Характерного исполнения (characteristic performance) и
Наиболее тесной связи (proper law of the contract).
Стоит отметить, что эти два подхода имеют свои корни и особенности, да и сегодня они применяются нередко в сложном сочетании друг с другом, что демонстрируют, например, нормы Регламента «Рим I» и нормы ст. 1211 ГК РФ.
Принцип характерного исполнения, колыбелью которого является континентальная Европа начала XX в., основан на идее, что каждому виду договора необходима своя коллизионная привязка, принцип выбора которой сводим к выявлению природы договорного обязательства.
Ключевым же критерием определения этой природы, а в итоге - применимого права служит критерий постоянного местонахождения стороны, обеспечивающей характерное исполнение по конкретному виду договора.
В основе определения характерного исполнения лежат: цель и сущность договора, предмет договора и все то, что предопределяет договорный интерес сторон, смысл заключения договора. В большинстве случаев возмещение за предоставление осуществляется в денежной форме. Эта уплата денег не имеет ничего характерного, она не идентифицирует договор, не «вскрывает» его суть. Отличительные особенности связаны с другой стороной. Эта сторона передает имущество, предоставляет его во временное пользование, оказывает услуги, осуществляет иное неденежное обязательство или такое денежное исполнение, по отношению к которому исполнение другой стороны имеет характер платы. Так мы приходим к настоящей «природе вещей», «центру тяжести» правоотношения, его «существу» 1 .
Определение «центра тяжести», «характерного исполнения» в некоторых договорах представляется затруднительным, если обязательства сторон практически идентичны. Но авторы теории характерного исполнения попытались предложить механизм применения теории характерного исполнения даже для договоров мены. А. Шнитцер полагает, что характерным будет выступать то обязательство, которое выражается в передаче имущества большей экономической ценности. Например, в договоре мены земельного участка на драгоценности или другие движимые вещи характерным предлагается считать обязательство стороны, направленное на передачу земельного участка . В соответствии с Официальным отчетом к Римской конвенции 1980 г. «характерным» признается исполнение, за которое причитается платеж. Исключение составляют договоры по поводу недвижимости и потребительские договоры 1 .
Подробно теория характерного исполнения как основной подход к коллизионному регулированию договорных обязательств в отсутствие соглашения сторон о выборе применимого права рассмотрена в работе А. В. Асоскова .
Если говорить о нормативном закреплении, то история появления принципа характерного исполнения довольно интересна: не будучи реализованным в национальном праве стран ЕС, принцип характерного исполнения сразу получает «прописку» в Римской конвенции 1980 г., становясь доминирующим принципом коллизионного регулирования в отсутствие соглашения сторон. Роль принципа характерного исполнения была позже еще более усилена в нормах Регламента «Рим I».
Закон наиболее тесной связи (Proper Law of the Contract) является традиционным для общего права и понимается в качестве некоего естественного права, присущего договорным отношениям, нормы которого прикладная практика просто обнаруживает путем поиска связи данного договора с объективной действительностью. Крайне упрощенно можно сказать, что речь идет о концепции, целью которой является поиск именно такого присущего, врожденного для правоотношений права .
Интересно Истоки данного способа выбора права лежат в английском
праве, согласно которому если стороны не выбрали право ни явно, ни по умолчанию, то судья ставит вопрос о так называемой предполагаемой гипотетической воле сторон: какое бы право выбрали «разумные люди» в данных обстоятельствах? Исходя из критериев справедливости, разумности, английский судья, изучив все обстоятельства дела, определит право, присущее данному договору, т. е. право, с которым данный договор наиболее тесно связан. При этом судья не связан никакими твердыми коллизионными привязками .
Определение правовой системы или страны, с которой договор имеет наиболее тесную связь, предоставляет суду свободу выбора почти любого права, которое он захочет 1 .
Идея наиболее тесной связи была воспринята многими международными договорами и законами европейских государств , получив, однако, несколько отличное от английского права закрепление. Во многих современных кодификациях принцип наиболее тесной связи сформулирован как субсидиарная привязка, дополненная целой системой коллизионных принципов, именуемых презумпциями наиболее тесной связи, которые позволяют сделать выбор правоприменительного органа более предсказуемым и упорядоченным. Это связано с тем, что суды стран гражданского права как правоприменители нуждаются в «направляющих» их нормах, позволяющих сделать процесс определения наиболее тесной связи более предсказуемым. Таким образом, абстрактность принципа наиболее тесной связи, естественная для стран общего права, конкретизируется указаниями законодателя в виде презумпций тесной связи. Фактически же формируется сложный симбиоз гибкого по своей природе принципа наиболее тесной связи и жесткого и понятного правоприменителю принципа характерного исполнения.
Критерий наиболее тесной связи, по мнению А. В. Асоскова, не имеет собственного внутреннего содержания и должен наполняться таковым путем обращения к различным группам нормообразующих факторов, а его использование означает лишь смещение центра тяжести решения коллизионной проблемы с правотворческого на правоприменительный уровень .
- См.: Белоглавек А. И. Европейское международное частное право - договорныесвязи и обязательства. Т. 1. С. 783.
- См.: SchnitzerA. Handbuch des Internationalen Privatrechts, einschlielMich Prozessrecht,unter besonder Berucksichtigung der Schweizerischen Gesetzgebung und Rechtsprechung.Basel, 1958. S. 643-644.
- Cm.: SchnitzerA. Die Zuordnung der Vertrage im internationalen Privatrecht. S. 25.См. также: Neuhaus P. Die Grundbegriffe des internationalen Privatrechts. Tubingen, 1976.S. 190.
- См.: Giuliano М., Lagarde Р. Council Report on the Convention of the Law Applicableto the Contractual Obligations // OJ. C 282. 31.10.80. P. 20.
Пунктом "е" статьи 11 Соглашения установлено, что права и обязанности сторон по сделке определяются по законодательству места совершения, если иное не предусмотрено соглашением сторон. Материалами дела подтверждалось, что сделка была совершена в городе Москве Российской Федерации. Следовательно, применимым к спорным правоотношениям являлось российское право.
При этом в силу пункта "з" статьи 11 Соглашения вопросы исковой давности разрешаются по законодательству государства, применяемому для регулирования соответствующего отношения. Таким образом, вопросы исковой давности должны были быть оценены также исходя из применимого российского права.
КонсультантПлюс: примечание.
Федеральным законом от 07.05.2013 N 100-ФЗ с 1 сентября 2013 года статья 202 ГК РФ изложена в новой редакции , согласно которой течение срока исковой давности приостанавливается в случае, если стороны прибегли к процедуре разрешения спора во внесудебном порядке.
После возникновения спора, но до обращения в арбитражный суд сторонами было заключено соглашение о проведении процедуры медиации, что в соответствии с подпунктом 5 пункта 1 статьи 202 ГК РФ является основанием для приостановления течения срока исковой давности.
Указанные обстоятельства не были учтены судом первой инстанции.
12. Выбор сторонами суда того или иного государства в качестве компетентного рассматривать их спор сам по себе не означает выбора в качестве применимого к спорным правоотношениям материального права государства, в суде которого рассматривается спор.
Между иностранной компанией (продавцом) и российским обществом (покупателем) заключен договор международной купли-продажи товаров. Поскольку поставленный товар был оплачен не в полном объеме, иностранная компания обратилась в арбитражный суд в Российской Федерации с соответствующим исковым требованием.
Иностранная компания, обосновывая свое требование, сослалась на нормы российского права, не мотивируя, в связи с чем именно российское право должно быть применимым к спорным правоотношениям.
Надлежащим образом извещенный ответчик в судебном заседании не участвовал, представителей не направлял, отзыв не представил.
Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении заявленного требования, исходил из норм российского права, которое счел применимым к спорным правоотношениям.
Определение судом российского права в качестве применимого было обусловлено тем, что стороны в договоре указали арбитражный суд в Российской Федерации в качестве компетентного рассматривать спор. Кроме того, договор был составлен и подписан сторонами на русском языке в городе Москве. При отсутствии соглашения сторон о применимом праве суд первой инстанции оценил названные обстоятельства как свидетельствующие о том, что к договору должно применяться российское право.
Суд апелляционной инстанции не согласился с судом первой инстанции, указав следующее.
Выбор сторонами договора в качестве места рассмотрения споров арбитражного суда в Российской Федерации не означает автоматического подчинения договорных отношений сторон российскому материальному праву. Отсутствие волеизъявления сторон в отношении применимого права означает, что его определяет суд, компетентный рассматривать данный спор, руководствуясь при этом применимыми коллизионными нормами международного или национального права.
Согласно российским коллизионным нормам при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан ( ГК РФ). Для договора купли-продажи товаров таким правом является право страны продавца.
Составление договора на русском языке, заключение его на территории Российской Федерации, а также избрание арбитражного суда в Российской Федерации в качестве компетентного для разрешения спора не опровергают презумпцию статьи 1211 ГК РФ о тесной связи договора купли-продажи с правом страны основного места деятельности продавца.
В связи с изложенным суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что к спорному договору должно применяться не российское, а иностранное право.
13. Соглашение о применимом праве считается заключенным, если стороны спорного правоотношения при обосновании своих требований и возражений (например, в исковом заявлении и отзыве на него) ссылаются на одно и то же применимое право.
Иностранная компания, продавец по договору международной купли-продажи товаров, обратилась в арбитражный суд в Российской Федерации к российскому обществу с ограниченной ответственностью, покупателю по данному договору, с исковым заявлением о взыскании задолженности, возникшей в связи с неполной оплатой поставленного товара.
Суд первой инстанции исковое требование удовлетворил, основываясь на нормах российского права.
Российское общество обжаловало решение суда первой инстанции со ссылкой на то, что в нарушение положений статьи 1211 ГК РФ суд применил российское материальное право, а не право страны продавца.
Суд апелляционной инстанции отклонил данный довод российского общества исходя из следующего.
В силу пункта 1 статьи 1210 ГК РФ стороны договора могут выбрать применимое право как при заключении договора, так и в последующем. Пункт 2 статьи 1210 того же Кодекса устанавливает, что соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела.
Истец в исковом заявлении мотивировал свое требование ссылками на нормы российского права. При этом ответчик в отзыве на исковое заявление в обоснование своих требований также ссылался на положения ГК РФ . При рассмотрении дела в суде первой инстанции довод о том, что к правоотношению должно применяться иное право, нежели российское, российское общество не заявляло.
В этой связи суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что стороны спора достигли соглашения о праве, которое подлежит применению к их правам и обязанностям.
Суд учел положение пункта 3 статьи 1210 ГК РФ, согласно которому выбор сторонами подлежащего применению права, сделанный после заключения договора, имеет обратную силу и считается действительным, без ущерба для прав третьих лиц, с момента заключения договора.
14. В соглашении о применимом праве стороны правоотношения вправе использовать любые термины и формулировки, указывающие на выбор ими права того или иного государства.
Иностранный банк (далее - банк) обратился в арбитражный суд в Российской Федерации в рамках дела о банкротстве российского открытого акционерного общества (далее - общество) с заявлением о включении требования банка, основанного на кредитной задолженности, в реестр требований кредиторов общества, выступавшего поручителем по кредитному договору.
Определением суда первой инстанции, оставленным в силе судом апелляционной инстанции, в удовлетворении заявленного требования отказано.
Суд первой инстанции пришел к выводу о том, что обязательства общества перед банком по договору поручительства прекратились, поскольку кредитор в течение года со дня наступления срока исполнения обеспеченного поручительством обязательства не предъявил иск к поручителю (пункт 4 статьи 367 ГК РФ).
При этом суд применил к спорным правоотношениям российское право, руководствуясь пунктом 3 статьи 1211 ГК РФ, в соответствии с которым при отсутствии соглашения сторон о применимом праве к договору поручительства применяется право страны поручителя. Суд посчитал, что стороны при заключении договора поручительства не выбрали право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по данному договору, поскольку указание в договоре поручительства на применение действующих правовых актов Латвийской Республики не является соглашением сторон о применимом праве ввиду неконкретности и расплывчатости формулировки. Ссылка на действующие правовые акты Латвийской Республики не означает, что стороны согласовали латвийское право в качестве применимого.
Суд кассационной инстанции не согласился с мнением судов первой и апелляционной инстанций, руководствуясь следующим.
В силу пункта 2 статьи 1210 ГК РФ соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела.
В договоре поручительства прямо выражена воля сторон о выборе применимого права, поскольку сторонами определенно указано на применение нормативных актов Латвийской Республики. Каких-либо специальных требований к терминологии, используемой в оговорке о применимом праве, закон не предусматривает, следовательно, стороны могут использовать не только термин "право", но и такие термины, как "нормативные акты" того или иного государства, "законодательство" того или иного государства и иные.
В связи с этим суд кассационной инстанции пришел к выводу, что стороны согласовали применение латвийского права к договору поручительства, и, поскольку на основании норм латвийского права поручительство считалось действительным, заявление банка о включении его требований в реестр требований кредиторов общества удовлетворил.
15. В качестве применимого стороны вправе избрать право государства той стороны, которая в будущем при возникновении спора выступит ответчиком (или истцом).
Между российским обществом (продавцом) и иностранной компанией (покупателем) заключен договор международной купли-продажи товаров на поставку товара в согласованном количестве. Факт поставки оплаченного товара не в полном объеме послужил основанием для обращения иностранной компании в арбитражный суд в Российской Федерации с соответствующим исковым требованием. Российское общество обратилось в арбитражный суд со встречным иском.
Содержащимся в договоре соглашением о применимом праве было предусмотрено применение материального права ответчика. Поскольку ответчиком по первоначальном иску выступало юридическое лицо, личным законом которого являлось российское право (российское общество), арбитражный суд установил, что применимым правом в данном случае следует считать право Российской Федерации.
Суд пришел к выводу о том, что с подачей первоначального иска наступило условие, определяющее применимое право, в связи с чем подача встречного иска, инициированная продавцом, не изменяет применимого права. В такой ситуации основной и встречный иски должны рассматриваться судом одновременно, а применимым правом должно быть право Российской Федерации. Риск неопределенности применимого права до момента подачи искового заявления, а также неопределенности в том, какая из сторон выступит истцом или ответчиком, несут сами стороны, заключившие соглашение о применимом праве.
Арбитражный суд указал также, что определение применимого к спорному правоотношению права, произошедшее после заключения договора, не противоречит правилам статьи 1210 ГК РФ.
16. Арбитражный суд применяет к спорным правоотношениям сверхимперативные нормы ( ГК РФ) независимо от права, избранного сторонами в качестве применимого.
Российская компания обратилась в арбитражный суд с иском к ряду иностранных компаний о признании недействительными в силу их ничтожности положений соглашения о создании совместного предприятия, заключенного между компаниями-ответчиками, в части, предусматривающей обязанности сторон указанного соглашения по внесению принадлежащих им прямо или косвенно акций российского акционерного общества, осуществляющего деятельность на рынке услуг связи (далее - российский оператор связи), в новую компанию и определяющей условия и порядок такого внесения, а также порядок осуществления новой компанией контроля над российским оператором связи.
Суд первой инстанции исковые требования удовлетворил, признав недействительными положения соглашения в указанной части.
Как установлено судом, соглашением о создании совместного предприятия предусматривалось, что его стороны вносят во вновь создаваемую компанию акции российского оператора связи, которыми они или их аффилированные лица владели на момент заключения сделки. Соглашение было подчинено английскому праву.
На основании толкования условий данного соглашения суд пришел к выводу, что реализация его участниками своих прав приводит к установлению контроля над новой компанией и, следовательно, над российским оператором связи ввиду того, что новой компании передается контрольный пакет акций российского оператора связи.
При этом российский оператор связи являлся российским стратегическим предприятием, поскольку осуществлял виды деятельности, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства, перечисленные в пунктах 11 - , 37 статьи 6 Федерального закона от 29.04.2008 N 57-ФЗ "О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства" (далее - Закон).
В то же время ответчики являлись иностранными организациями, находящимися под контролем иностранных государств. В силу части 2 статьи 2 Закона иностранные государства, международные организации, а также находящиеся под их контролем организации, в том числе созданные на территории Российской Федерации, не вправе совершать сделки, влекущие за собой установление контроля над хозяйственными обществами, имеющими стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Указанные обстоятельства позволили суду прийти к выводу о несоответствии соглашения в оспариваемой части нормам Закона , устанавливающим запрет на совершение сделок, влекущих установление контроля иностранных государств, международных организаций или находящихся под их контролем организаций над хозяйственными обществами, имеющими стратегическое значение. статьи 1192 ГК РФ относятся только такие императивные нормы права, которые вследствие указания в них самих или ввиду их особого значения, в том числе для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота, регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права.
Законодательство, действующее в РФ, не содержит специальных указаний относительно формы соглашения о применимом праве. Таких указаний не содержит и раздел VII «Международное Частное право» принятой в 2001 году третьей части ГК РФ.
Из этого следует, что такое соглашение (заключено ли оно как самостоятельное или в качестве одного из условий сделки) подчиняется общим правилам о форме сделок, осложненных иностранным элементом. Применительно к внешнеэкономическим сделкам ГК РФ (п. 3 ст. 162) устанавливает обязательность соблюдения простой письменной формы: ее несоблюдение влечет недействительность сделки. Это предписание ГК РФ следует понимать ограничительно: установленное правило должно толковаться не как общее, а только как относящееся к сделкам (независимо от места их совершения), хотя бы одной из сторон которых является российское юридическое лицо или российский гражданин.
Применительно к соглашению сторон о выборе права по сделке, осложненной иностранным элементом, в выяснении прежде всего нуждается вопрос о том, должно ли оно толковаться в качестве внешнеэкономической сделки, когда является одним из условий внешнеэкономического договора, или, будучи самостоятельным соглашением, имеет своей целью определить право, применимое к правам и обязанностям по внешнеэкономическому договору.
Соглашение о применимом праве (аналогично арбитражному соглашению), несомненно, отличается особым характером. Но смешивать эти два вида соглашений было бы недопустимо. Во-первых, Закон РФ от 07.07.93 «О международном коммерческом арбитраже» (п. 2 ст. 7) предусматривает специальные требования к заключению арбитражного соглашения. Оно должно совершаться в письменной форме, но таковая признается соблюденной и в случае, когда одна из сторон утверждает в исковом заявлении, что заключено соглашение, а другая в отзыве на иск против этого не возражает. Во-вторых, согласно вышеназванному Закону (п. 1 ст. 16) арбитражная оговорка, являющаяся частью договора, трактуется как соглашение, не зависящее от других условий договора. В-третьих, Конвенция о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (Нью-Йорк, 1958) устанавливает обязательность соблюдения письменной формы арбитражной оговорки в договоре или отдельного арбитражного соглашения. При этом особо оговорено, что они должны быть подписаны сторонами или содержаться в обмене письмами или телеграммами (ст. II).
Отсутствуют также формальные основания для распространения этих предписаний относительно арбитражного соглашения на соглашение о применимом праве даже в случаях, когда такое соглашение включено в текст арбитражной оговорки. Но все, же нельзя не учитывать ряд специфических черт соглашения о применимом праве. Во-первых, основанием для признания договора ничтожным служат для суда предписания соответствующих норм права. Суд не вправе игнорировать соглашение сторон, содержащееся в их договоре, до признания договора ничтожным. Но если после такого решения суда отпадает это условие договора, что тогда суду необходимо вновь вернуться к вопросу о применимом праве. Не исключено, что право, определенное с помощью коллизионной нормы, не сможет послужить основанием для признания договора ничтожным, т.е. может создаться процессуальный тупик. Во-вторых, признание договора ничтожным требует, в частности, определения последствий ничтожности. Соглашение сторон о применимом праве может быть использовано в этих целях. В-третьих, соглашение о применимом праве само по себе не является внешнеэкономической сделкой. В части третьей ГК РФ предусматриваются единые правила о выборе права для всех видов договоров, в том числе и внешнеэкономических (ст. 1335). В них указано, что соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора и совокупности обстоятельств дела. Таким образом, действительность такого соглашения не обусловлена соблюдением каких-либо требований в отношении его формы.
С учетом специфического характера соглашения Сторон о применимом праве в практике МКАС исходят из широкого подхода к возможным способам его заключения. Аналогично арбитражному соглашению оно признается совершенным в случаях, когда оно содержится в документе, подписанном сторонами, или заключено путем обмена письмами, сообщениями по телетайпу, телеграфу или с использованием иных средств электросвязи, обеспечивающих фиксацию такого соглашения.
В современных условиях актуальное значение имеет вопрос о последствиях соглашения сторон договора о применимом праве для третьих лиц. Объясняется это тем, что нередко внешнеэкономические обязательства обеспечиваются поручительством третьего, лица или банковской гарантией. Встречаются и случаи перемены лиц в обязательстве, в частности, при уступке требования и переводе долга.
По этому вопросу в практике МКАС сложился определенный подход, во-первых; изменение сторонами договора его условия о применимом праве не влечет за собой автоматического применения права иного государства, согласованного сторонами, и к гарантии, выданной по этому договору третьим лицом. К такому выводу пришел МКАС при рассмотрении спора по делу № 138/1993 (решение от 03.02.95). Признав, что достигнутое сторонами соглашение о применении к их договору шведского права связывает стороны договора, МКАС констатировал, что к обязательству гаранта на основании коллизионной нормы применимо российское право. Учитывая, что срок, установленный российским правом для требований по поручительству (гарантии), истцом пропущен, было признано, что сумма иска не может быть взыскана с гаранта, привлеченного в процесс в качестве солидарного ответчика по делу. В то же время иск к основному, ответчику на основе норм шведского права был удовлетворен, во-вторых, по общему правилу; когда права и обязанности одной из сторон договора при ее ликвидации или реорганизации переходили к третьему лицу, признавалось, что другая сторона договора и такое третье лицо связаны соглашением о применимом праве, являющимся условием договора.
Как отмечено выше, к сфере действия права, регулирующего отношения по договору, относится, в частности, толкование договора. Поскольку соглашение сторон о применимом праве является условием договора, при его толковании в практике МКАС используются те же правила, что и при толковании договора в целом.
Спорным представляется вопрос о том, одинаковы ли последствия включения в соглашение сторон указания о «применимом праве» и о применимом законодательстве соответствующей страны. В первом случае, на наш взгляд, есть все основания для того, чтобы считать, что в право государства входят также международные договоры, в которых оно участвует. Во втором случае не исключена возможность ограничительного толкования условия соглашения: в отношении международных договоров прямого действия (т.е. тех, для применения которых не требуется издания внутригосударственного акта, ч. 1 п. 1 ст. 7 ГК РФ) допустимо утверждение, что они входят в правовую систему России, но не в ее законодательство.
В ряде случаев при неясности условия о применимом праве МКАС использовал при его выяснении подходы, предусмотренные ст. 431 ГК РФ, он, прежде всего, принимал во внимание буквальное значение содержащихся в соглашении слов и выражений, а при невозможности определить содержание условия, таким образом, пытался выяснить действительную общую волю сторон, принимая во внимание критерии, указанные в этой статье. Следует заметить, что они совпадают с критериями, использование которых при толковании волеизъявления предусмотрено и Венской конвенцией для определения намерения или понимания разумного человека.
Заключая внешнеэкономическую сделку, стороны вправе выбрать, на основе какого национального законодательства будут регулироваться правоотношения между ними. Таким образом они устанавливают применимое право в договоре. Отсутствие необходимых формулировок или их неточность могут привести к нежелательным последствиям для контрагентов в случае их обращения в суд.
Основные нормы Гражданского кодекса о применимом праве
Изучение вопроса о применимом праве в договоре следует начать с Гражданского кодекса РФ. Этот правовой источник содержит несколько глав, посвященных правоприменению в гражданских отношениях с участием иностранных субъектов (главы 66 – 68).
Непосредственно о регулировании применимого права в тексте заключаемых договоров говорится в двух основных (но не единственных) статьях ГК РФ: 1210 и 1211. В частности, они содержат следующие важные положения:
участники договора могут выбрать применимое право, указав его в документе (п.1 ст. 1210 ГК);
стороны вправе определить, подлежит ли оно применению к договору в целом, или к какой-то его отдельной части (п.4 ст. 1210 ГК);
выбор может быть сделан и после заключения договора и при этом иметь обратную силу (п.3 ст. 1210 ГК);
если контрагенты не договорились о том, какое право будет применяться, нужно исходить из места проживания стороны соглашения, чьи обязательства имеют решающее значение для исполнения заключенного договора (п.1 ст. 1211 ГК).
В ст. 1211 ГК перечисляется, какая сторона договора имеет решающий статус, в зависимости от его содержания. Таковым считается более «активный» участник, основоположник какой-либо сделки. Например, при дарении это даритель, при аренде – арендодатель, при купле-продаже – продавец.
Применимое право в контракте: зачем его нужно оговаривать
Пункт договора, фиксирующий, какое право применяется при возникновении спора или правоотношениях, не урегулированных контрактом, важен по следующим причинам:
Далеко не все ситуации, возникающие в процессе исполнения договора, можно предусмотреть в тексте этого документа.
Когда контрагенты являются гражданами различных государств, они должны четко представлять, законодательством какой страны будут регулироваться те или иные вопросы. Внутренние нормы национальных законов очень несхожи между собой, по-разному регламентируя значимые правовые вопросы.
Если возникший между партнерами спор не удастся уладить путем переговоров, его разрешением придется заниматься суду. При этом будет учитываться оговорка о применимом праве, содержащаяся в контракте.
Даже если стороны в своей деятельности ориентируются на международные договоры, конвенции, регламентирующие определенные вопросы внешнеэкономического взаимодействия, в таких документах могут иметься пробелы (то есть вопросы, ими не урегулированные). Если же эти условия не будут прописаны и в договоре, то при разрешении спора суд восполняет указанные пробелы, используя нормы применимого национального законодательства.
Применимое право в договоре: формулировка
В договоре с иностранным контрагентом необходимо точно и юридически грамотно сформулировать пункты о применимом праве. У суда не должно возникать сомнений, какое именно законодательство подразумевается контрактом.
Примером крайне неудачной формулировки служит фраза, что спорные вопросы разрешаются на основе законодательства двух стран, которым принадлежат бизнес-партнеры. Практически всегда в правовых источниках разных государств будут существенные расхождения, и суд не сможет установить, какими нормами ему руководствоваться при принятии решения. Поэтому подобная формулировка, скорее всего, будет признана недействительной.
Также неправильно употреблять обтекаемые, слишком общие словосочетания. Например, в качестве применяемого права указывать «принципы справедливости», «обычаи международной торговли», «деловые обыкновения», «мировое право». Также нельзя ссылаться на законодательные источники, утратившие юридическую силу.
Оговорка о применимом праве должна быть лаконичной и недвусмысленной, например: «По настоящему договору применимым правом является право Российской Федерации, в соответствии с которым разрешаются все споры и разногласия между сторонами».
