Правовая традиция в правовой системе. Понятие и признаки правовых традиций: теоретический аспект

В юридической науке существуют понятия, которые по своему содержанию достаточно близки понятию правовой традиции, и поэтому представляется возможным рассматривать их в комплексе.

Одним из них является понятие правовой системы, общие принципы развития которой определяют особенности правотворческой и правоприменительной практики.

Правовая система - понятие объективно существующее, но в то же время явно не относящееся к числу подробно исследованных. В связи с этим одним из ключевых вопросов можно считать выбор оптимальной методологии. В современных условиях можно говорить о высокой степени перспективности междисциплинарного синтеза в теоретико-правовых и историко-правовых исследованиях. Именно в пограничных сферах, находящихся на стыке наук, можно ожидать самых интересных находок и открытий. Такой подход определяет возможность использования в юридических исследованиях методов, зародившихся и хорошо зарекомендовавших себя в иных сферах научного поиска.

В первую очередь необходимо определить, что мы понимаем под правовой системой. Как справедливо отмечает А.Х. Саидов, в современной юридической литературе даются неодинаковые определения правовой системы. Это объясняется тем фактом, что правовая система - сложное социальное явление, многогранность которого можно определить только с помощью системы научных категорий. Обращаясь к «самому узкому» понятию правовой системы, Саидов утверждает, что под ней понимается право определенного государства. Наряду с институциональной структурой права (системой права) оно включает в себя ряд других компонентов правовой жизни общества .

М.Н. Марченко предпочитает говорить о правовой системе общества как целостном комплексе правовых явлений, складывающемся в результате взаимосвязи и взаимодействия всех компонентов юридической надстройки .

Г.И. Муромцев определяет правовую систему как научную категорию, дающую многомерное отражение правовой действительности как конкретного государства на ее идеологическом, нормативном, институциональном и социологическом уровнях .

Н.И. Матузов и А.В. Малько отмечают: «Если под правом традиционно понимаются исходящие от государства общеобязательные нормы, то правовая система - более широкая реальность, охватывающая собой всю совокупность внутренне согласованных, взаимосвязанных, социально однородных юридических средств (явлений), с помощью которых официальная (публичная) власть оказывает регу- лятивно-организующее и стабилизирующее воздействие на общественные отношения, поведение людей.

По мнению данных авторов, помимо права как стержневого элемента правовая система включает в себя множество других слагаемых: правотворчество, правосудие, юридическую практику, нормативные, правоприменительные и правотолкующие акты, правоотношения, субъективные права и обязанности, правовые учреждения (суд, прокуратура, адвокатура), законность, ответственность, механизмы правового регулирования, правосознание, юридические доктрины и др.

По нашему мнению, определения таких многоплановых понятий, как правовая система, могут несколько меняться в зависимости от того, для каких научных целей формулируется данное определение. Рассматривая проблемы генезиса правовой системы, необходимо определить ее четко и конкретно, без расплывчатых формулировок, затрудняющих понимание. В связи с этим предлагаем для целей настоящей работы сформулировать следующее определение: правовая система - это структурированная совокупность правовых норм, институтов и правоприменительных механизмов, существующих в данном конкретном государстве, достигших достаточно высокой степени развития, исторически обусловленных и соответствующих определенному уровню правосознания.

Как справедливо отмечает английский исследователь Д. Шифф, методологические принципы зависят от того, признает ли правовая теория независимое существование права или же исходит из того, что право - явление, зависимое от социальной структуры, социального управления или социальных систем .

По нашему мнению, правовая система может рассматриваться как один из видов социальных систем. Сходную точку зрения высказывает, например, немецкий правовед Б. Кравитц. Он отмечает, что право как социальная система состоит не просто из словесных правил, а из норм, обладающих собственным бытием, социальной действительностью. Глубинная нормативная структура права выражена в системе общественных отношений. В то же время, по мнению Кра- витца, преобладание позитивистского правопонимания в традиционной теории права затрудняет ее интеграцию с теорией социальных систем, препятствует уяснению зависимости права от социальных факторов .

Под правовой системой Кравитц понимает социальное образование, существующее относительно независимо от ее символической структуры, выраженной посредством языка. Ее нельзя отождествлять с системой юридических норм, т.е. нормативно-правовых предписаний или установлений, символически воспроизводящих правовую систему. Она складывается из юридических норм и соответствующих действий, включая условия их совершения .

Один из крупнейших немецких правоведов XX в. К. Энгиш также рассматривал право как систему, выделяя внутреннюю систему правопорядка, т.е. систему ценностей и принципиальных суждений, и внешнюю систему права, проявляющуюся в расчлененности всего комплекса правовых предписаний на кодексы, части, разделы и т.д. Наряду с этим Энгиш также выделял научную систему права как систему знаний о данном правопорядке. Элементами такой системы могут быть не только нормы, правоотношения, но и отдельные части их содержания .

По нашему мнению, право действительно является системой, о чем косвенно свидетельствуют прочно укоренившиеся в современной юридической науке понятия «система права» и «правовая система». Право относится к числу социальных систем, так как оно порождается обществом, развивается вместе с ним и не может существовать вне его. Особенности национальной правовой системы определяются той стадией, на которой находится развитие общества в определенный исторический период. Как справедливо отмечает французский исследователь П. Гленн, правовая система - это точка зрения общества о правилах, которым оно должно подчиняться при урегулировании тех или иных социальных отношений .

Рассмотрение права как социальной системы определяет возможность использовать при научном анализе практически любую методологию, применимую к социальным системам. По нашему мнению, для анализа любой социальной системы может быть использована методология синергетики. Таким образом, рассматривая генезис правовой системы, логично делать это также на основе принципов синергетики как науки о сложных системах.

Правовая система является системой сложного типа. Как известно, сложным системам присуща как разрушительная, так и созидательная тенденция развития. «И если механизм деструктивной тенденции развития заложен в стремлении системы к достижению равновесия, то самоорганизация предстает в качестве физической основы механизма созидания. Основное условие для проявления самоорганизации - поступающая извне энергия должна уверенно перекрывать протекающую в системе диссипацию энергии» . Отсюда следует, что для своего долговременного успешного существования национальная правовая система должна являться системой открытого типа, взаимодействовать как с другими видами социальных систем, так и с правовыми системами других государств. Для развития правовая система должна получать мощный поток заимствований извне, без них она обречена на вырождение, которое будет сопровождаться преобладанием деструктивных, саморазрушающих тенденций. Таким образом, заимствования - благо для правовой системы, но не все, а только те, которые адаптированы к ней. Если заимствуется институт, который хорошо работает в иных условиях, но не адаптирован к условиям рецепиента, не соответствует существующему историческому опыту, экономическим, политическим, правовым условиям, он не сможет эффективно функционировать и достаточно быстро выродится и разрушится.

Заимствования в правовой системе происходят в виде рецепции. Рецепция может приобретать различные формы. Представляется логичным говорить о трех формах рецепции, таких, как рецепция смысла, рецепция содержания и рецепция формы.

Рецепция смысла - заимствуется сущность явления, его характерные черты, но при этом сохраняется свой специфический механизм правового регулирования.

Рецепция формы - заимствуется форма явления, но наполняется новым содержанием и смыслом.

Рецепция смысла может быть рассмотрена на примере такого явления, как конституционализм. Основная идея конституционализма в период его возникновения - это идея ограничения единоличной верховной власти на основе принципа суверенитета народа с помощью механизма разделения властей.

Конституционализм был заимствован российскими мыслителями на Западе. Но западный опыт ограничения монархии не соответствовал российским условиям и отечественному историческому опыту. Социум был не готов к восприятию конституционных идей. В результате российский конституционализм по своей сущности значительно отличался от западных образцов. Например, в конституционном проекте Н.Н. Новосильцева, который был составлен, по всей видимости, по поручению императора, основополагающий принцип всех буржуазных конституций - суверенитет власти народа - был заменен принципом суверенитета императорской власти!

Рецепция формы и содержания вполне могут совмещаться. Так произошло, например, при создании в России института нотариата.

14 апреля 1866 г. император Александр II утвердил Временное положение о нотариальной части . При создании положения за основу был взят иностранный опыт - опыт некоторых государств континентальной Европы, где нотариальное законодательство возникло ощутимо раньше по сравнению с Россией, прежде всего Австрии и Баварии. В итоге институт нотариата в том виде, в котором был создан, оказался практически полностью заимствованным, без учета отечественного опыта и российской специфики.

Наряду с этими тремя формами возможна и полная рецепция, когда заимствуются и форма, и смысл, и содержание. В качестве примера такой полной рецепции приведем вексельное законодательство России.

Вексельное законодательство в нашей стране развивалось не совсем традиционно: как правило, в европейских государствах источником его служил первоначально только обычай, затем закон и обычай, затем только закон. То есть сначала появились векселя, а затем уже регламентировавшие их оборот правовые нормы. В России же все было наоборот. Векселя возникли по воле законодателя, их распространение началось только после принятия государством соответствующих законоположений. Причем эти законоположения был полностью позаимствованы из европейского права.

16 мая 1729 г. (по старому стилю) был введен в действие Вексельный устав, изданный на русском и немецком языках. Цель его издания в самом документе определялась следующим образом: «Вексельный Устав сочинен и выдан вновь ради того, что в Европейских областях вымышлено, вместо перевоза денег из города в город, а особо из одного владения в другое, деньги переводить через письма, названные векселями, которые от одного к другому даются или посылаются... и приемлются так, как наличные деньги» .

В итоге вексель возник в России только после принятия соответствующих правовых норм, причем полностью позаимствованных.

Активизация процесса рецепции происходит на этапе становления правовой системы, который связан с формированием целого ряда новых правовых институтов. Из этого следует, что усиление рецепторной составляющей может рассматриваться как косвенный признак начала активной стадии формирования правовой системы. В то же время рецепция может усиливаться и в кризисные моменты развития правовой системы, когда возникает объективная необходимость внешней ее подпитки для преодоления нарастающих деструктивных тенденций.

Одним из факторов, определяющих интенсивность процесса рецепции, является принадлежность государства к одному из двух основных типов цивилизации: традиционалистскому или техногенному. По мнению академика РАН В.С. Степина, «динамизм техногенной цивилизации разительно контрастирует с консервативностью традиционных обществ, где виды деятельности, их средства и цели меняются очень медленно, иногда воспроизводясь на протяжении веков» . Это проявляется и в праве, которое, являясь регулятором общественных отношений, развивается с той же скоростью, что и эти отношения. Постоянный поиск и применение новых технологий социального управления и социальных коммуникаций, характерные для техногенной цивилизации, делают ее основным источником рецепи- рования правовых норм для правовых систем традиционалистского типа.

Как известно, техногенная цивилизация родилась в европейском регионе на основе мутаций традиционных культур - античного полиса и европейского христианского Средневековья. Грандиозный синтез их достижений в эпоху Реформации и Просвещения сформировал ядро системы ценностей техногенной цивилизации. Что касается России, то в ней не было ни реформации, ни просвещения, и она до Петра I оставалась традиционалистской культурой. Петр попытался принести на традиционалистскую почву ценности западной цивилизации, в том числе в правовой сфере (хрестоматийным стал пример с Артикулами воинскими, представлявшими собой дословный перевод соответствующих шведских норм), но его попытка имела лишь частичный успех.

По мнению В.С. Степина, для техногенной цивилизации характерно стремление подчинить мир власти человека, его преобразующей деятельности. Для традиционной цивилизации характерно стремление жить в гармонии с миром, приспособиться к нему. Поэтому в техногенной цивилизации человек создает и изменяет право как инструмент социальной модернизации, а в консервативной - стремится реже использовать право, которое не предотвращает конфликтов, а лишь решает их, не восстанавливая и не создавая гармонии. «Если в традиционных культурах личность определена прежде всего через ее включенность в строго определенные (и часто от рождения заданные) семейно-клановые, кастовые и сословные отношения, то в техногенной цивилизации утверждается в качестве ценностного приоритета идеал свободной индивидуальности, автономной личности, которая может включаться в различные социальные общности, обладая равными правами с другими. С этим пониманием связаны приоритеты индивидуальных прав и свобод человека, которых не знали традиционные культуры» .

Находясь на окраине европейской цивилизации, Россия не испытала такого сильного, как Западная Европа, влияния римского права. В этих условиях развитие права определялось прежде всего характером и уровнем культурного развития. Российская же культура по своему происхождению является православно-византийской и, как следствие, этикоцентричной. В результате сформировалась такая важнейшая черта правового развития, совпадавшая с одной из черт национального характера, как доминирование этических начал над правовыми. Жить честно совсем не означало для русского человека жить по закону. Во многом правовой нигилизм определялся правовым, а точнее, бесправным положением крестьянства, составлявшего подавляющее большинство населения страны. По выражению А.И. Герцена, несправедливость одной половины законов приучила крестьян ненавидеть и другую их половину. Еще одним важным обстоятельством стал сложившийся в результате особенностей исторического развития и долгое время сохранявшийся коллективизм и общинный строй жизни, способствовавший доминированию коллективного права над правом личности.

В этих условиях, учитывая преимущественно традиционалистский характер российской государственности, большинство заимствований в правовой области имели отношение не к частному, а к публичному праву, были ориентированы на привнесение в отечественную правовую культуру механизмов, связанных с государственным регулированием, а не со сферой интересов личности.

В процессе рецепции происходит неизбежное столкновение новых, заимствованных норм и механизмов с существующей правовой традицией. Традиции - это сложившиеся с годами принципы построения какой-либо социальной системы, в том числе и системы права, отражающие не только специфику развития правовых систем в мировом масштабе, но и национальные особенности системы права каждого конкретного государства . В условиях отнесения российской цивилизации к числу преимущественно традиционалистских, тем более в период генезиса правовой системы, следует более внимательно отнестись к отечественным правовым традициям.

В целом в процессе развития права неизбежно возникают противоречия между нормами новыми и старыми. В процессе рецепции к ним добавляется еще одна группа противоречий - между правом самобытным и заимствованным. На это указывал еще Н.М. Коркунов, который писал, что «право каждого конкретного народа состоит из целого ряда исторических наслоений. К этому присоединяются обыкновенно еще и заимствования из чужого права, и таким путем к противоположению старых и новых принципов присоединяется еще противоположение самобытных и заимствованных» .

В целом в развитии любой правовой системы можно особо выделить этап генезиса, на котором и формируются ее основные черты, на котором совокупность правовых норм, действующих на территории государства, действительно приобретает системные черты и характеристики.

Анализ генезиса правовой системы должен строиться на основе сочетания двух схем. Первая - это схема исследования правовой системы, применимая безотносительно к конкретному этапу ее развития. По нашему мнению, она может выглядеть следующим образом.

• 1. Определение границ правовой системы. Этот вопрос относится к числу наименее сложных, так как границами правовой системы являются в основном государственные границы России при наличии некоторых исключений. При этом надо учитывать динамику российских границ в исторической ретроспективе. Кроме того, если рассматривать границу правовой системы как максимальную область ее расширения, то она в некоторых случаях может не совпадать с государственной границей. Например, Финляндия, которая входила в состав Российской империи, фактически имела собственную правовую систему, там действовали нормы, отличные от действовавших в России.
• 2. Определение состава и структуры правовой системы. Для решения этой задачи необходимо разделить правовую систему на отдельные составляющие элементы, при этом важное значение имеет не только количественный состав и число выделенных элементов, но и взаимоотношения между ними, их статус в системе, отношения между ними.
• 3. Определение функций элементов правовой системы. Необходимо определить роль элементов в реализации задач системы в целом. При этом надо учитывать отличие провозглашаемых или предписываемых функций от реально выполняемых, исследовать степень согласованности и противоречивости.
• 4. Выявление интегрирующих факторов правовой системы. Необходимо определить те составляющие, которые соединяют отдельные элементы системы в единое целое, учесть существующие диалектические взаимосвязи, соединения противоречивых интересов.
• 5. Определение связей правовой системы с внешней средой, а также характера этих связей. Необходимо выявить объединения (надсистемы, правовые семьи), в которые входит данная система как составная часть, определить ее конкретную роль и функции во внешней среде, отделить провозглашаемые функции от реально выполняемых.
• 6. Анализ направлений развития, происходящих в правовой системе динамических процессов. Для этого необходимо изучение истории правовой системы, источников ее возникновения, тенденций и перспектив развития, переходов к качественно новым состояниям.

Наряду с данной схемой необходимо учитывать ряд позиций, которые характерны для правовой системы только на этапе ее генезиса.

Прежде всего отметим, что формирование правовой системы начинается не раньше, чем появится единое для всей страны право, т.е. будет завершен процесс централизации, полностью преодолена раздробленность. В то же время завершение формирования правовой системы возможно только в условиях буржуазного государства. Право-привилегия, характерное для феодализма, не способно сформировать правовую систему.

Правовая система, как любое сложное явление социальной реальности, переживает в своем развитии стадии генезиса и модернизации. Она зарождается, развивается, усложняется и совершенствуется. В связи с изменением политико-экономической ситуации правовая система может даже погибнуть, как правовая система СССР в 1991 г.

Анализ генезиса правовой системы предполагает содержательный ответ на вопрос, какие факторы обусловливают или инициируют начало ее становления.

По мнению автора, становление правовой системы возможно только в условиях капиталистической общественно-экономической формации. Важнейшим признаком правовой системы является наличие системы права, т.е., в первую очередь деление ее на отрасли права. Такое деление происходит только в условиях развития капитализма, при котором усложнение общественных отношений порождает соответствующее усложнение правового регулирования. Значительный рост числа нормативных актов порождает необходимость в их четкой систематизации. В процессе такой систематизации и происходит окончательное выделение отраслей права.

Определить момент, когда генезис правовой системы завершен, можно с помощью признаков, характерных для сформированной правовой системы. По нашему мнению, система таких признаков будет выглядеть следующим образом:

• 1. Система права - наличие основных отраслей, четкие различия между ними.
• 2. Структурированность источников права.
• 3. Появление различных видов систематизации источников права.
• 4. Наличие национальной специфики в развитии права.
• 5. Создание системы национального юридического образования.
• 6. Достижение определенного уровня развития правосознания.

Генезис правовой системы Российской империи, по нашему мнению, приходится на вторую половину XIX в. Отмена крепостного права в 1861 г., другие реформы Александра II создали возможность для развития капиталистических производственных отношений.

В 1860 г. был создан Государственный банк Российской империи, в 1862 г. проведена реформа финансового контроля. Судебная реформа 1864 г. создала принципиально новую судебную систему. Земская и городская реформы способствовали приобщению населения к местному самоуправлению. Все это повлекло за собой активную модернизацию действующего законодательства. Об этом свидетельствует постоянное обновление и переиздание практически всех томов Свода законов Российской империи. Принятое в 1864 г. новое процессуальное законодательство было выделено в отдельный 16-й том Свода законов. В 1885 г. принята новая редакция Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, а в 1903 г. - Уголовное уложение. Был подготовлен, опубликован и широко обсуждался проект Гражданского уложения. Все это позволяет говорить о формировании и выделении в рассматриваемый период таких базовых отраслей права, как уголовное, гражданское, уголовно-процессуальное (Устав уголовного судопроизводства 1864 г.), гражданско-процессуальное (Уставгражданского судопроизводства 1864 г.). Таким образом, подтверждается вывод о становлении именно в этот период правовой системы Российской империи.

К числу дискуссионных может быть отнесен вопрос о том, завершилось ли формирование правовой системы России до 1917 г., когда эта система подверглась полному разрушению, или процесс генезиса продолжался. По нашему мнению, сохранение элементов феодального права, проявлявшихся в первую очередь в консервации сословных отношений, в том числе и в экономической сфере, свидетельствует о незавершенности процесса формирования правовой системы. В то же время изменения, произошедшие в государственном строе и законотворческом механизме Российской империи в 1905-1906 гг., могут свидетельствовать о вступлении правовой системы в стадию модернизации. Усложнение законотворческого процесса, появление нового органа государственной власти - Государственной Думы - оказало определенное влияние на процесс развития правовой системы России.

В любом случае существование правовой системы есть процесс динамичный, связанный с постоянными изменениями, продолжающимися на всем протяжении ее существования.

В современных условиях у российской правовой системы есть уникальная возможность синтеза достижений в области права как западных, так и восточных правовых систем, основанных на разных ценностных ориентирах. Однако этот синтез может пойти по двум направлениям: это может быть синтез на основе заимствования как позитивного, так и негативного опыта. Сохранить все лучшее, что присуще нашей правовой системе, и адаптировать для нее все лучшее, что накоплено на Востоке и на Западе, - это один путь. Отвергать свои, устоявшиеся ценности, а вместо них заимствовать все спорное, непригодное для наших условий - это путь совсем другой.

В развитии правовой системы необходимо заимствовать с Востока этический компонент. Как правило, вопрос у нас ставится таким образом: чем отличается право от морали? Пришла пора ставить его по-иному: в чем сходство права и морали? Закон не должен отделяться от нравственности, тогда он обретает особую силу. Вот тогда удастся вернуться к исконным, генетически обусловленным ценностям славянского мира, тогда закон и правда объединятся, как в давно минувшие времена.

В статье анализируется проблема правовой преемственности и правовой традиции в условиях посткоммунистического транзита европейских и российского обществ конца ХХ – начала XXI вв. Рассматривается интерпретация российской правовой традиции, предложенная А.Н. Медушевским, и делается вывод о возможности её дополнения в социокультурном дискурсе, что позволит предложить иную трактовку устойчивости присутствия в ней правового дуализма. Аргументируется с опорой на теорию традиции Э. Шилза положение о том, что корни воспроизводства правового дуализма в российской правовой традиции связаны с историческими условиями её формирования в досоветский период, в результате которого центральная для обычного права категория справедливости стала выражать экзистенциальную сущность российского правосознания и обрела трансцендентный смысл, выполняя функции одной из базовых несущих конструкций всей ценностной системы российской цивилизации.

ценностное ядро культуры

традиция

российский правовой дуализм

посткоммунистический транзит

правовая традиция

правовая преемственность

переходность

1. Алексеев Н.Н. Основы философии права. - СПб. : Юрид. ин-т, 1998. - С. 48-49.

2. Алексеев С.С. Философия права. - М. : НОРМА, 1998. - С. 27-29.

3. Белл Д., Иноземцев В. Эпоха разобщённости: размышления о мире XXI века. - М. : Центр исслед. постиндустр. общества, 2007. – С. 79-81.

4. Кистяковский Б.А. Философия и социология права. - СПб. : РХГИ, 1999. – С. 107-109.

5. Медушевский А.Н. Правовой дуализм в России и попытка его преодоления: сравнительный анализ проекта Гражданского уложения Российской империи // Сравнительное конституционное обозрение. - 2005. - № 1 (50). - С. 183-193.

6. Нерсесянц В.С. Философия права. - М. : ИНФРА-М; НОРМА, 1997. – С. 38-40.

7. Новейший философский словарь. - 3-е изд. – Минск: Книжный Дом, 2003.

8. Основы конституционного строя России. Двадцать лет развития. - М. : Ин-т права и публичной политики, 2013.

9. Чичерин Б.Н. Философия права. - СПб. : Наука, 1998. – С. 10-12.

10. Штомпка П. Социология. Анализ современного общества. - М. : Логос, 2005. - С. 480, 475.

Информационно-технологическая революция последних десятилетий ХХ в. и неразрывно связанная с ней глобализация, оказывающие всё возрастающее влияние практически на все регионы и страны мира и вызывающие в них глубокие общественные трансформации, выдвинули на одно из первых мест в проблематике, обсуждаемой современной социальной наукой, переходность и переходные процессы как особые состояния социальных систем. Популярная особенно в 1970-1980-е гг. интерпретация начавшихся в ряде развитых стран Запада качественных изменений как перехода всей мировой цивилизации на новую - постиндустриальную - стадию развития, хотя в последующие годы и подверглась критическим переоценкам, но продолжает в значительной мере сохранять свой парадигмальный характер.

В то же время крайнее разнообразие реакций на происходящие глобальные изменения со стороны даже тех обществ, которые принято было классифицировать в границах одного цивилизационного пространства, актуализировало для социальной науки ещё одну традиционную для неё проблему: роль культуры в общественной эволюции. Вновь подтвердилось, как афористично выразился С. Хантингтон, что «культуры следует принимать в расчёт». Весь вопрос, однако, заключался в том, каким образом это следует делать. Поэтому вряд ли можно относить к случайности, что именно в 1980-е гг. в различных областях гуманитарного знания кристаллизовался новый исследовательский тренд - так называемый культурный поворот (cultural turn). В его рамках были предприняты активные усилия посредством реинтерпретации прежних и создания новых концепций культуры и методов её изучения заново оценить прошлое, объяснить настоящее и в известной мере определить возможные траектории будущего.

Распространение среди учёных разных специальностей представлений о том, что культура обладает собственной каузальной смыслообразующей силой, проявляющей себя через социальную активность индивидов и их сообществ (humanagencies), заставило вновь обратить пристальное внимание на феномен традиции, способность последней выполнять функции универсального механизма передачи социокультурного опыта, «обеспечивающего устойчивую историко-генетическую преемственность в социокультурных процессах». Именно в транслировании традицией неких устойчивых смыслов, обладающих ценностным содержанием и в силу этого оказывающих определяющее влияние на социальную деятельность как в относительно устойчивых состояниях общества, так и, что принципиально важно для современности, в условиях кардинальных социальных трансформаций, стали искать одно из ключевых объяснений метаморфоз, возникающих в переходные эпохи истории.

Среди многочисленных аспектов преемственности, приобретающих повышенную значимость в такие эпохи, существенное место занимает правовая преемственность. Расхождения и противоречия в правовой системе общества, способные возникнуть в том случае, когда правовые новшества расходятся со сложившейся правовой традицией (например, в случае механических заимствований из иных национальных правовых систем), как правило, провоцируют массовое распространение неправовых методов разрешения происходящих в обществе конфликтов, ускоряют общественную дезинтеграцию.

Возникновение подобных ситуаций особенно вероятно в тех случаях, когда в ходе переходных процессов происходят кардинальные изменения всей общественной системы, как это в современном мире происходило в ряде т.н. посткоммунистических стран Восточной и Центральной Европы, а также в России и других государствах, образовавшихся после распада СССР. Как отмечается в научной литературе, трудности, выявившиеся в ходе посткоммунистического транзита этих стран, в значительной мере были связаны со сложностями преобразования правовых систем, адаптации правовых новшеств, заимствованных из западноевропейского опыта, к правовым традициям как докоммунистической, так и коммунистической эпохи.

Правовые традиции, исторически возникшие на этих предыдущих и достаточно длительных этапах развития общества, имели существенные особенности, а предпринятые на протяжении 1990-х гг. реформы были ориентированы главным образом на адаптацию к национальным условиям правовых институтов западноевропейского образца. Предполагалось, что в результате реформ в России сформируется полноценная правовая система континентального (романо-германского) типа.

В российской - как дореволюционной, так и современной юридической - науке вопросы правовой преемственности и роли в её реализации правовой традиции преимущественно изучались в формальном аспекте - как практическая реализация внутренней взаимосвязи между различными этапами в развитии права: обычное право, позитивное право, внутренняя эволюция позитивного права. В более широком плане правовая преемственность как внутренняя закономерность развития права, отражающая общие закономерности общественной эволюции, затрагивалась, хотя достаточно фрагментарно, обычно в работах по философии права.

В настоящей статье обращается внимание на потенциал использования социокультурного дискурса при исследовании российской правовой преемственности и российской правовой традиции как частных проявлений феномена традиции.

Ученые о правовой традиции и правовой преемственности

В современном российском правоведении оригинальная разработка вопросов правовой преемственности и правовой традиции была предложена сторонником применения когнитивного метода изучения права А.Н. Медушевским. Согласно его интерпретации, исторически российская правовая традиция прошла пять этапов формирования и развития: господство обычного права (Киевская Русь); унификация и кодификация обычного права (централизованное Московское государство); приоритет рационализированного права над обычным (период Российской империи); приоритет светской идеологии над позитивным правом (СССР) и закрепление преобладания международного гуманитарного права над российским (современная Россия). В ходе исторического развития определилась основная особенность российской правовой традиции - устойчивый правовой дуализм (параллельное существование рациональной системы позитивных правовых норм и сферы неписаного крестьянского, то есть обычного, права). В обобщённом виде А.Н. Медушевский определил специфику российской правовой традиции как «пограничный вариант континентальной правовой семьи - модель традиционного обычного права, радикально преобразованная модернизацией Нового времени. Модель, вынужденная постоянно преодолевать феномен правового дуализма и до настоящего времени находящаяся в процессе догоняющего развития».

Таким образом, в интерпретации А.Н. Медушевского на современном этапе развития российской правовой системы правовая преемственность реализовалась в рамках прежней традиции, поскольку де-факто в стране была вновь воспроизведена дуалистическая правовая система. Устойчивость традиции в современных условиях, когда ушли в прошлое многие социальные структуры и институты, посредством которых правовой дуализм формировался и поддерживался (крепостное право и крестьянская поземельная община), авторы связывают с преемственностью в России авторитарной конструкции власти и воспроизводством в общественном сознании (в том числе благодаря длительному существованию «советского права») «примитивных уравнительно-распределительных представлений о справедливости».

Нам представляется, что, принимая предложенную А.Н. Медушевским теоретическую конструкцию, можно, обратившись к социокультурной интерпретации российской правовой традиции, дополнить и уточнить общее представление об устойчивости присущего ей дуализма применительно именно к переходному состоянию, переживаемому в настоящее время обществом.

В первую очередь, необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что повышенную конфликтность, возникающую в правовой системе между позитивным правом континентального образца и не всегда совпадающими с ним массовыми представлениями о праве как универсальном инструменте реализации социальной справедливости, фиксируют исследователи посткоммунистического транзита и всех восточноевропейских стран. Но они склонны рассматривать это явление в контексте преимущественно той культуры, что была присуща возникшим в этих странах системам коммунистического типа. По замечанию, например, известного польского социолога П. Штомпки, «сформировавшийся более чем за полстолетия homosovieticus и функционально необходимый для новой системы homoeconomicus ориентируются на культурные образцы, полярно различные, противоположные друг другу. В культуре посткоммунистического общества появляется ярко выраженный дуализм еще сохраняющегося в течение какого-то времени наследства социализма и обретающей все большую популярность новой капиталистической и демократической культуры».

Переходный этап, особенно если перемены, происходящие в обществе, носят внезапный, сконцентрированный во времени и пространстве, радикальный характер, сопровождается ценностной дезориентацией значительных групп населения, для которых эти перемены означают отрицание прежней культуры, являющейся сосредоточением ценностей и убеждений, регулирующих их социальное поведение. В результате в обществе возникает ситуация, которую П. Штомпка описывает как глубокий ценностно-ориентированный кризис культуры: «Ценности теряют ценность, требуют неосуществимых целей, нормы предписывают непригодное поведение, жесты и слова обозначают нечто, отличное от прежних значений. Верования отвергаются, вера подрывается, доверие исчезает, харизма терпит крах, идолы рушатся».

В условиях резко изменяющихся правил и норм, требующих для своей эффективной реализации навыков и привычек, которые либо атрофировались, либо не сформировались за десятилетия господства прежних, теперь уже не действующих норм «социалистического права», массовое правосознание на какое-то время, условно говоря, «опускается по правовой лестнице», что означает возрождение правовых представлений, соответствующих уровню обыденного здравого смысла. Последний, если рассматривать его в категориях социальной психологии, может быть определён как частный случай социальных представлений - «разновидности практического мышления, направленного на общение, на понимание и освоение социального окружения, материального и идеального». Социальные представления в значительной мере, особенно в ситуациях, когда общество испытывает те или иные трансформации, как правило, структурируются вокруг «социокультурных организаторов», в роли которых выступают модели (вербализируемые через их конкретных носителей), основанные на идеализированных архетипических формах функционирования коллективов.

Следовательно, с точки зрения социальной психологии распространение в ходе процессов посткоммунистического транзита представлений о справедливости как распределительном равенстве, вступающих в естественный конфликт с насаждаемым, в том числе посредством правовых реформ, неравенством частной собственности и конкуренции на рынке труда и доходов, является закономерным процессом. В этом плане большинство стран Восточной и Центральной Европы, конечно, имели иную традицию, чем Россия, это, по всей видимости, сыграло немаловажную роль в том, что при всех издержках, свойственных их собственному посткоммунистическому транзиту, к настоящему времени можно фиксировать определённую стабилизацию в данном регионе общественных систем западноевропейского образца, включая и системы романо-германского континентального права. Поэтому, хотя правовой дуализм и не исчез полностью (в конце концов, и в странах Западной Европы сохраняются, например в Италии и Испании, определённые рудименты обычного права), но приобрёл ограниченный, периферийный, локальный характер.

Сопоставление российского общества с другими посткоммунистическими обществами Европы позволяет, таким образом, предположить, что бóльшая устойчивость в нём правового дуализма связана, скорее, не с почти 70-летним опытом существования в рамках «советского права», а с московско-имперским опытом формирования и развития правовой традиции.

В этой связи нам представляется перспективным для осуществления одной из возможных теоретических интерпретаций своеобразия российской правовой традиции и российской правовой преемственности воспользоваться общей теорией традиции, разработанной выдающимся американским социологом и философом Э. Шилзом.

Двумя основаниями этой теории, возникшей в результате компаративистского изучения учёным традиций различных обществ Запада и Востока, стали связанные между собой положения: во-первых, об имманентно присущей традиции гетерогенности, об отсутствии в ней одной-единственной доминирующей содержательной составляющей (в каждый конкретный момент времени традиция «является амальгамой устойчивых элементов, приращений и инноваций»); во-вторых, о динамичном характере традиции, её пребывании в состоянии постоянной изменчивости, проистекающей из изменчивости самого творца традиции, - человека (традиция «содержит в себе потенциал изменения; побуждает человека изменять её. Это эндогенные изменения, изменения, которые возникают внутри традиции и осуществляются людьми, которые в ней живут»).

Таким образом, традиция, исторически формирующаяся у данного сообщества людей, целостна, но не едина, поскольку представляет собой культурное пространство непрерывного динамического социального взаимодействия индивидов. Целостность обеспечивается тем, что в ходе этого непрерывного взаимодействия вырабатывается единая ценностная система. На определённом этапе саморазвития данного сообщества такая система окончательно консолидируется и затем начинает самовоспроизводиться. Дальнейшее наполнение традиции происходит по принципу своеобразного «ценностного фильтра»: всё, что не совпадает с базовыми ценностями данного сообщества, либо в традицию не включается, либо подвергается своего рода «адаптационной обработке», позволяющей функционировать подобной новации только в той форме, тех пределах и в том режиме, которые не угрожают разрушению социокультурного центра, концентрирующегося вокруг, по определению Э. Шилза, «ценностного ядра (core) культуры».

Принципиально важным стало утверждение учёного о том, что ценностное ядро культуры данного сообщества не может быть радикально изменено без уничтожения (как социокультурной исторической целостности) самого сообщества, поскольку это ядро имеет трансцендентный, сакральный, выходящий за пределы земного человеческого опыта характер. Оно располагается, утверждал Э. Шилз, «по ту сторону событий и установлений рутинного земного бытия» и в этом смысле противостоит постоянно меняющейся посюсторонней земной социальности.

Если предположить, что понятие справедливости в российской правовой традиции имеет (в том числе и благодаря православию) действительно сакральный характер и является неотъемлемым компонентом ценностного ядра всей русской культуры, то можно сделать следующий логический вывод. Само понимание справедливости как метафизическое отрицание неравенства на всех этажах общественного устройства, безусловно, неразрывно связано с первичным коллективизмом социального бытия русского аграрного социума, но в специфических условиях формирования русского цивилизационного организма (в трактовке этих условий нам кажется обоснованной точка зрения А.Н. Медушевского) такое понимание обрело не бытийный, а трансцендентный характер, стало экзистенциальной сущностью правосознания и легло в глубинное основание историко-генетического воспроизведения - посредством правовой традиции - правового дуализма.

Заключение

Более того, пока чисто в порядке рабочей гипотезы нам кажется возможным высказать ещё одно предположение: в ходе эволюции российской правовой системы в период модернизации XVIII-XX вв. (включая и советский период) происходило не приспособление к позитивному праву обычного права, а, напротив, обычное право приспосабливало, адаптировало под потребности своего собственного воспроизводства институты и нормы европейского континентального права. Но этот процесс заключался не только и не столько в присутствии в действующем законодательстве тех или иных опосредованных и видоизменённых заимствований из обычного права (в основном это имело распространение в период Российской империи), сколько в воспроизводстве в общественном сознании представления об «истинном праве» как земной реализации трансцендентной его сущности - справедливости.

Рецензенты:

Вильданов У.С., д.филос.н., профессор, заведующий кафедрой социальной работы ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный университет», г. Уфа;

Зарипов А.Я., д.филос.н., профессор кафедры философии ФГБОУ ВПО «Уфимский государственный авиационный технический университет», г. Уфа.

Библиографическая ссылка

Аспирант кафедры теории и истории государства и права

Алтайский государственный университет 656049, г. Барнаул, просп. Ленина, 61

E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Статья посвящена проблеме правовых традиций, определению понятия «правовая традиция», влиянию правовых традиций на развитие правовой системы современного российского государства и на формирование правосознания его граждан.

Ключевые слова: правовая традиция; обновление права; правовые ценности; правовая система

В основании права находятся такие абсолютные ценности, как сохранение жизни, семьи, собственности, обеспечение безопасности, получение знаний и др. Целевое назначение права выражено в сохранении существующих ценностей, что проявляется по таким направлениям: закрепление ценностей, информирование о ценностях, создание иерархии ценностей, перераспределение ценностей и защита ценностей.

Среди правовых ценностей – справедливость, естественное право, конституция, закон, суд. Всеобщее признание получили такие правовые ценности, как правовое государство, разделение властей, права человека. Из существования таких правовых ценностей, как правомерное и неправомерное, вытекает существование той правовой ценности, с помощью которой дается оценка правомерности действий участников общественных отношений – это законность (правозаконность). Правовые ценности существуют для общества и индивида в виде «готовых формул», которые ориентируют в социальной жизни, влияя на выбор варианта поведения в сфере действия права.

Правовые ценности лежат в основе формирования правовых традиций. Правовые традиции аккумулируют правовые ценности, привнося их в правовое пространство посредством воздействия на духовную сферу жизни общества. Через правосознание, правовую культуру, юридическую технику правовые традиции проникают в правовое пространство, совершенствуя и развивая правовую систему государства.

Традиции в современном мире имеют значение мощного регулятивного средства, исполненного большого гуманистического и практического смысла и подкрепленного мощной этнокультурной сферой. Традиция сохраняет правовую систему, обеспечивает ее качественное своеобразие, самовоспроизводимость, самотождественность в истории. Традиция, понятая как культурное наследование и наследие, предстает как жизненная сила культуры, как механизм сохранения и воспроизведения культурных констант . Культурно-правовые традиции выступают как обобщение длительной социальной практики и становятся общепринятым стереотипом поведения, на основе которого складывается поведенческий фон, в итоге и определяющий правовую культуру данного общества .

Для того чтобы в полной мере оценить то влияние, которое оказывают правовые традиции на национальную правовую систему, на формирование правосознания общества, на правовую культуру государства, необходимо определиться с вопросом, что же является правовой традицией. В юридической литературе отсутствует единая точка зрения на сущность правовых традиций, а само определение правовой традиции дают лишь некоторые авторы, занимающиеся изучением правовых традиций.

В юридической литературе встречаются следующие определения правовой традиции:

1. Правовые традиции – воспроизводящиеся смыслообразующие принципы права, которые обеспечивают трансляцию и преемственность прежнего правового опыта, а также ориентацию правовой деятельности на укрепление и восполнение правового наследия.

2. Правовые традиции – единство исторически сформированного, критически осмысленного коллективного опыта правовой деятельности, основанного на господствующих в обществе представлениях о праве и справедливости, сохранение и воспроизведение которого обеспечивает устойчивость всей правовой системы и ее последовательное, «плавное» развитие.

3. Правовая традиция – совокупность правовых знаний, правового опыта, достигнутого предыдущими поколениями и воспринятого на нынешнем этапе развития права, который, воздействуя на духовную сферу жизни общества, участвует в формировании правовой системы государства, правосознания его граждан.

4. Правовая традиция – выраженный в социально-организованных коллективах опыт, аккумулирующий правовые ценности, который в определенных пространственно-временных рамках передается от одного поколения к другому и приобретает устойчивые формы своего внешнего выражения, опосредуясь при этом в государственно-правовом пространстве данного общества.

Как мы видим, каждое определение правовой традиции сочетает в себе следующие признаки правовой традиции:

– правовая традиция – это прежде всего опыт (знание), полученный в рамках правовой деятельности;

– в основе правовых традиций лежат правовые ценности;

– правовая традиция должна быть не просто передана следующему поколению, но и воспринята этим поколением;

– правовые традиции имеют устойчивые формы своего внешнего выражения (норма права);

– правовые традиции участвуют в формировании и развитии правовой системы.

Однако если традиция рассматривается как готовая правовая модель, а не как основа для творчества, то это приводит к стагнации. В современной юриспруденции должен утверждается критический традиционализм, уравновешивающий традицию и новацию. Правовая традиция, становясь общепринятым стереотипом поведения, должна ложиться в основу формирования поведенческого фона, определяющего правовую культуру данного общества.

1. традиция должна содержать в себе именно юридическое воззрение, так как никакое другое воззрение не может породить право;
2. традиция не должна противоречить нравственности: общество не может признавать права, несовместимые с доброй нравственностью. Впрочем, это условие заключается уже в том, что традиция должна содержать в себе юридическое воззрение, которое и есть не что иное, как проявление нравственного закона в применении к общежитию;
3. традиция должна показывать именно единообразную практику регулирования общественных отношений и должна найти отражение в правосознании граждан.

Правовая традиция – это особый вид традиции, в которой кроме характеристик информационной модели, содержится предписание, императивное требование. Специфическая черта правовой традиции – ее регулятивная направленность. «Регулятивный потенциал, заключенный в норме, обусловливает наличие в ней, наряду со стереотипностью, также и признака императивности» . Правовые традиции фиксируют требования социальной общности к поведению ее членов, которое должно соответствовать социально одобренным образцам и не противоречить правовой системе. Определяя границы приемлемых, ожидаемых и одобряемых, социально допустимых действий, правовые традиции упорядочивают, контролируют, регулируют общественные отношения. Реализуясь в деятельности людей, правовые традиции делают ее общезначимой, повторяющейся, выводят ее на горизонт общественно-правовой целесообразности.

«Традиции в праве как синоним абсолютного, вечного, существующего в разные времена тождественны универсалиям. Они проявляют себя в таких источниках права, как конституции, кодексы, прецеденты, договоры и т.п., в правовых принципах, аксиомах и презумпциях, в правовой терминологии и, конечно же, правовой процедуре» . К примеру, в правовой сфере с числом две трети связывают понятие квалифицированного большинства. Разумность этой традиции была определена еще в древности, когда три человека составляли коллегию. Так вот, в Дигестах говорится о законе, установившем, что решения принимают двумя голосами из трех. Правило двух третей с ХII столетия получило еще большее распространение, поскольку стало использоваться при выборах папы римского . Сегодня эта правовая традиция получила свое официальное признание и закрепление в нормах конституций и других нормативных актах многих современных государств, а также в международных правовых документах.

Само становление традиции развернуто во времени. К примеру, становление традиции эквивалентности обязательств сторон как необходимого условия действительности договора происходило на протяжении многих столетий. Еще в римском праве лицо, продавшее земельный участок по цене, составлявшей менее половины его действительной стоимости, имело право расторгнуть договор. В условиях средневековья Ф.Аквинский наставлял, что стороны по договору должны брать на себя равные обязательства. В современном Германском Гражданском уложении согласно &138 абз. 2 договор считается ничтожным, если налицо явная диспропорция взаимных обязательств и одна из сторон заключила его, используя стесненное положение, неопытность, недальновидность и слабоволие другой стороны . В российской традиции наличествует набор самозамкнутых законодательных систем, которые не опосредуются общими для всех правовыми критериями или учреждениями, управомоченными давать им оценку (к примеру, монарх, несменяемый конституционный суд, высшая церковная инстанция и т.п.) .

В российском обществе отсутствует традиция уважения правовых норм. Современные законодательные акты устанавливают порядки, которые не закреплены в сознании и не имеют глубоких оснований в российских традициях. В соответствии с Конституцией РФ:

– носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ;

– народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления;

– высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы.

Данные положения Основного закона государства, который представляет гражданам широкие права и свободы, вступают в несоответствие с многовековой практикой взаимодействия властной и подвластной подсистем, традиционным пониманием и отношением народа к государственной власти, которая выступает единственным организатором населения страны в административном и военном планах, оказывает существенное влияние на экономическую, духовную и социальные сферы жизни.

Для обновления права с учетом традиций, во-первых, нужно выявить область общественных отношений, где функционируют традиции, которые могут быть восприняты правом, что позволит достичь наибольшей эффективности правовых норм. В этом случае нормы права будут иметь в своей основе народные правовые традиции. Такими областями могут быть признаны сферы деятельности высших органов власти, органов местного самоуправления, область судебной деятельности, гражданско-право­вые, семейно-правовые и трудовые отношения, область правотворчества и т.п. Конечно, значение традиций в правовом регулировании в различных областях жизни неодинаково, но в ряде сфер общественной жизни юридическая эффективность норм традиций, определяемая как «соответствие поведения адресатов правовой нормы с требуемым поведением, указанным в норме» , остается достаточно высокой. Таким образом, есть основания утверждать, что правовые традиции нередко характеризуются более высоким уровнем признания (реализации) конкретными социальными субъектами, чем соответствующие нормы действующей параллельно (в тех же областях правового регулирования) системы национального законодательства.

Правовая система любого общества посредством укоренившейся правовой идеологии и правовой доктрины придает особое значение праву, его авторитету. В рамках сложившейся правовой традиции юридическая и моральная сила всех правовых систем так или иначе покоится на их неразрывной связи с прошлым, и все они сохраняют эту связь на уровне юридического языка и юридической практики. Любая правовая доктрина, как правило, исходит из того, что правовая традиция общества является непрерывной и органически целостной, хотя признание этого факта является условным обстоятельством. В то же время правовая доктрина, признавая тот факт, что право не может быть произвольным, констатирует, что оно и не может быть чем-то вечным, а должно меняться, опираясь на то, что было раньше.

Создавая новое, правовое общество, мы должны широко использовать достижения в области правовой мысли и государственного строительства, накопленные нашими предками в прошлом. У российского общества есть свои незыблемые правовые ценности, легшие в основу правовых традиций, – это идеи гуманизма, веротерпимость, соборность.

Библиографический список

1. Карбонье Ж. Юридическая социология. М.: Прогресс, 1986. 350 с.
2. Кудрявцев В.Н., Никитинский В.И., Самощенко И.С., Глазырин В.В. Эффективность правовых норм. М., 1980. С. 49.
3. Оборотов Ю.Н. Традиции и новации в правовом развитии. Одесса: Юрид. лит., 2001. С. 62.
4. Овчиев Р.М. Правовая культура и российский правовой менталитет: автореф. дис. … канд. наук. Краснодар, 2006. 24 с.
5. Сарингулян К.С. Культура и регуляция деятельности. Ереван, 1986. 327 с.
6. Сорокин В.В. Русская правовая доктрина // Правовая доктрина России: теоретические и исторические аспекты: межвуз. сб. ст. / под ред. В.Я. Музюкина. Барнаул, 2008. С. 19.
7. Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: в 2 т. М., 1998. Т. 2. 480 с.

УДК 340.111.52

Страницы в журнале: 20-24

Е.А. Козлачкова,

аспирант кафедры теории государства и права и политологии юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Россия, Москва [email protected]

Рассматривается понятие человека с точки зрения философии и социологии и отражение его в классической правовой традиции, под которой понимается западная правовая традиция. Автор анализирует нормативно закрепленные признаки понятия «человек», сравнивает понятия «личность», «человек», «гражданин», «физическое лицо».

Ключевые слова: человек, права человека, личность, правовой статус личности, гражданин, физическое лицо, субъект права.

Вряд ли кто-то будет спорить с тем, что современная цивилизация в основных своих особенностях определяется западной культурной традицией. Это в равной мере относится и к западной правовой традиции.

В связи с таким пониманием западной правовой традиции Г.Дж. Берман, например, пишет: «Итак, Запад определяется не по компасу. “Запад”, скорее, - культурный термин, но с очень значимым диахроническим измерением» . Базовыми категориями права как непрерывной традиции в данных границах являются: справедливость, мораль, свобода, автономность личности, равенство, братство. На это, например, указывает А.И. Ковлер . Именно в русле такой традиции сформировалось то представление о человеке, которое отразилось в праве в качестве понятия «физическое лицо» и которое на сегодняшний день может считаться универсальным. Стремительные изменения в праве, касающиеся правового статуса личности, начались во второй половине XX века, когда открытия генетики, биологии и медицины начали активно осваиваться правовой наукой и практикой, в связи с чем появилось большое количество новых общественных отношений, как регулируемых, так и не регулируемых правом. Этим временным рубежом и следует отделить классическую правовую традицию. Поэтому в данной статье смысл термина «классическая правовая традиция», применительно к понятию «физическое лицо», выражает период развития права с античности и до середины XX века.

Рассуждая о природе и сущности человека, философия и социология предпринимают попытки нахождения специфических критериев, которые были бы присущи только человеку. Как правило, к таким принципиально значимым качествам человека относят разумность, искусство общественного труда, использование сложных форм социальной жизни, создание мира культуры. Подобных критериев может быть великое множество, однако все они являются следствием различия взглядов философских течений в понимании человека. Поскольку для правовой системы важным является нормативное единообразие, то в настоящей работе следует сосредоточиться на выяснении сущностных, наиболее значимых черт, свойственных человеку.

Традиционно концепции происхождения и развития человека, которые внимательно изучаются социологией, выделяют при его определении следующие базовые начала: биологическое (особое строение тела, отличное от животного); социальное, являющееся определяющим для человека; нравственное, т.е. возможность судить о добре и зле в социальной жизни. В целом же философия и социология дают такие основные признаки понятия «человек» :

1) биологическая основа существования;

2) разумность как способность к мышлению;

3) нравственность как способность различения добра и зла;

4) коммуникабельность как способность вступать в различные виды отношений с окружающим миром и людьми;

5) личностность как самосознание себя в качестве отдельной от мира и от других людей ценности;

6) социальность как осознание себя самого в виде члена более высокого единства, которое имеет название общество или человечество в целом.

Представляется, что все остальные признаки могут быть или сведены к данным шести, или выведены из них в разных модификациях. Это, например, касается и таких негативных определений человека, как ничтожность, двойственность, нереализованность, эволюционный тупик, отчужденность от самого себя и т.д., которые являются производными от качеств личностности и нравственности.

Законодатель стремится закрепить основные признаки физического лица (человека) нормативным образом. Общенаучное представление о человеке интегрируется в право прежде всего через понятие «права человека». Что же подразумевается под этим термином? Относительно закрепления естественных прав человека в нормативных правовых актах возникает закономерный вопрос: если современное право признает только те права, которые закреплены нормативно, то как же быть с естественными правами человека, являющимися в силу природы якобы неотчуждаемыми и присущими индивиду от рождения, независимо от признания государством? На этот вопрос, как нам представляется, исчерпывающий ответ дает А.Г. Бережнов в своей монографии, посвященной правам личности: «…государство и соответствующие социальные силы в своей деятельности (в том числе и в области правотворчества), сознают они это или нет, считаются с тем фактом, что в социальной действительности существует в той или иной степени проявляющая себя тенденция к расхождению, к противоречию между действительным, объективным ходом вещей (“сущим”) и их интересами, выраженными в соответствующих представлениях (“должным”)…» . Таким образом, роль нормативного регулирования в закреплении естественных прав человека заключается в корректировке и гарантии данной совокупности прав человека.

Общим выводом относительно правового оформления понятия «человек» будет являться утверждение, что в доктрине естественных прав (реализованной в нашем государстве) сливаются два философских признака человека: биологичность, т.е. привязка к конкретному биологическому телу (поскольку речь идет о принадлежности прав с рождения), и личностность, т.е. способность осознавать себя в качестве отдельной от других людей ценности и в силу этого требовать от других людей и общества признания этой ценности.

Логичным представляется сравнить понятия «личность» и «человек».

Как справедливо отметил А.Г. Бережнов, понятия «личность» и «человек» отличаются друг от друга лишь как научные абстракции, и проводимая между ними грань условна, поскольку характеризует с разных сторон единый объект - человеческую личность, человека.

Итак, можно сделать определенный вывод о том, что понятие «личность» в праве является понятием с максимально абстрактным содержанием, аналогом содержания которого является понятие «человек» в философии.

Следовательно, как понятие «человек» интегрируется в право через понятие «права человека», так и понятие «личность» входит в правовую систему через более конкретные понятия, прежде всего - «правовой статус личности».

Распространенным в науке является понимание правового статуса личности как системы прав и обязанностей, законодательно закрепленной государством в Конституции и иных нормативных правовых актах .

Правовой статус личности различается в зависимости от того, является ли лицо гражданином, иностранцем либо лицом без гражданства.

Т.Ф. Раджабова, размышляя о правовом статусе личности, отмечает, что «…в то же время недопустимо отождествлять права человека и гражданина, как это делалось ранее. Права гражданина предоставляются человеку государством как своему подданному, тогда как права человека необязательно связаны с гражданством» .

Такой же точки зрения придерживается и ряд других авторов. Так, М.В. Баглай высказывается по данному вопросу следующим образом: «Эти две категории прав (права человека и права гражданина) обычно упоминаются в одной “связке”, однако их содержание не тождественно. Права человека проистекают из естественного права, а права гражданина - из позитивного, хотя и те и другие носят неотъемлемый характер» .

Таким образом, если сущностной разницы между понятиями «человек» и «личность» наукой не усматривается, то понятие «гражданин» представляется более обособленным и самостоятельным. Понятия «человек» и «личность» являются наиболее абстрактными, и свое конкретное наполнение они приобретают через иные определения: первое - через «права человека», а второе - через «правовой статус личности». Но оба они имеют одинаковое содержание, которое в общем случае раскрывается через совокупность естественных прав человека и тех свобод, которые признаются государством. Понятие «гражданин» является менее абстрактным и выражает одно из состояний личности по критерию политико-правовой связи с государством.

Далее имеет смысл сравнить понятия «гражданин» и «физическое лицо» и выявить их признаки. Термин «гражданин» был знаком праву с глубокой древности. Так, например, в римском праве социальный строй состоял из следующих категорий свободных людей: римские граждане, латинские граждане, чужестранцы . Гражданское законодательство РФ для обозначения человека как субъекта гражданских прав и обязанностей употребляет понятие «гражданин» - лицо, состоящее в определенной связи с государством, придавая данному понятию юридическое значение. Гражданский кодекс Российской Федерации 1994 года (далее - ГК РФ) использует формулировку «граждане», а в скобках - «физические лица». При употреблении понятия «граждане» имеются в виду люди, состоящие в гражданстве РФ, но, учитывая, что на территории страны находятся также иностранцы и лица без гражданства, закон вводит дополнительное разграничение .

Таким образом, в российском праве понятие «гражданин» может употребляться в двух смыслах: во-первых, в целом в гражданском праве как полный аналог понятия «физическое лицо», а, во-вторых, в определенных отношениях гражданского права как физическое лицо, обладающее гражданством РФ. В публичных правоотношениях понятие «гражданин» употребляется только как физическое лицо, имеющее гражданство РФ.

В целях нашего исследования, чтобы избежать терминологической путаницы, далее будет использоваться термин «физическое лицо» в максимально широком понимании, т.е. как родовое по отношению к понятию «гражданин».

Физическое лицо как участник гражданских правоотношений обладает рядом общественных и естественных признаков и свойств, которые определенным образом индивидуализируют его и влияют на его правовое положение. К таким признакам и свойствам следует отнести: правоспособность, дееспособность, имя, гражданство, возраст, семейное положение, пол . Данные признаки исчерпывающе раскрываются в гражданском законодательстве. Так, согласно ст. 17 ГК РФ, правоспособность гражданина - это способность иметь гражданские права и нести обязанности. Она признается в равной мере за всеми гражданами. Правоспособность гражданина возникает в момент его рождения и прекращается смертью.

Правоспособность как юридическое свойство субъектов является равной для всех в современном цивилизованном обществе. Это качество человека, которое дает ему возможность стать «человеком юридическим», т.е. посредством правоспособности он как биологическое существо оказывается способным стать человеком социальным, интегрироваться в общество. Дееспособностью согласно п. 1 ст. 21 ГК РФ является способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их.

Именно в понятии дееспособности личность перестает являться сугубо абстрактным философским понятием, но обретает содержательные признаки: память, волю, интеллект. Так, именно эти признаки, говоря о трехсоставной конструкции человеческой личности, в качестве ключевых обозначает Августин («…первую ипостась троичности Августин понимает как память, вторую - как интеллект, а третью, которая для него есть объединение и взаимодействие первых двух лиц, - именно как волю…» ), который, по мнению А.Ф. Лосева, был первым, кто начал использовать новый термин «личность». Это троичное деление понятия личности осталось в истории культуры базовым практически во всех гуманитарных науках, что легко прослеживается и на примере права.

Следующим идентифицирующим признаком человека, закрепленным законодательно, является имя. Так, ст. 19 ГК РФ устанавливает, что гражданин приобретает и осуществляет права и обязанности под своим именем, включающим фамилию и собственно имя, а также отчество, если иное не вытекает из закона или национального обычая.

Необходимо отметить, что возраст также является одним из признаков человека, ведь от него зависит объем дееспособности. Так, ГК РФ устанавливает, что дееспособность в полном объеме возникает с наступлением совершеннолетия, т.е. по достижении восемнадцатилетнего возраста.

Семейное положение - тоже правовая характеристика человека. Так, законодательно устанавливается, что в случае, когда закон допускает вступление в брак до достижения восемнадцати лет, гражданин, не достигший данного возраста, приобретает дееспособность в полном объеме с момента вступления в брак. Это означает, что возраст гражданина не всегда будет являться критерием для определения объема его дееспособности, как и в случае с эмансипацией, когда несовершеннолетний, достигший шестнадцати лет, может быть объявлен полностью дееспособным, если он работает по трудовому договору, в том числе по контракту, или с согласия родителей, усыновителей или попечителя занимается предпринимательской деятельностью (ст. 27 ГК РФ).

Говоря о признаках человека, необходимо отметить такой признак, как пол. С точки зрения традиционного научного подхода, естественным является деление людей биологически на женский и мужской пол, что определяется природой при рождении ребенка.

Половое различение, которое фиксируется в праве, следует общефилософскому признаку человека - иметь биологическую основу существования.

Гражданство. Говоря о статусе физического лица, нельзя не отметить проблему различного правового положения иностранцев (апатридов, бипатридов) и граждан страны. Так, статус гражданина обладает для личности ценностью, создающей ей юридические возможности беспрепятственно, по сравнению с иными категориями физических лиц, заниматься экономической, политической, правовой и иной деятельностью, находясь при этом под защитой органов власти .

Ранее нами было подробно рассмотрено содержание понятий «человек», «личность», «гражданин», «физическое лицо», изучение которых привело к мысли о том, что многообразие терминов выражает триединое содержание человека - биопсихосоциальное. Это философское единство понятия человека, состоящего из слияния биологического, личностного и социального начал, наиболее полно соответствует в праве термину «физическое лицо (гражданин)».

Выводом о соотношении вышеприведенных понятий будет следующее суждение. Понятие «человек» является наиболее общим и абстрактным по отношению ко всем остальным терминам. Понятие «личность» также является понятием с максимально абстрактным содержанием и в праве имеет то же содержание, что и понятие «человек» в философии. Понятие «физическое лицо» представляется более обособленным и самостоятельным, и в зависимости от той отрасли права, где оно используется (публичной или частной), будет являться либо родовым по отношению к понятию «гражданин» (публичных отраслях права) либо будет приравниваться к нему (в частных отраслях права). Сам термин «гражданин» является наименее абстрактным из всех приведенных понятий и введен в правовую науку для отображения политико-правовой связи физического лица с государством в публично-правовых отношениях. Понятие «физическое лицо» - вариация понятия «человек» применительно к особой сфере социальной жизни, связанной, прежде всего, с имущественными и примыкающими к ним отношениями.

Таким образом, можно попытаться дать определение человека (физического лица), выраженное в традиционном праве. Человек (физическое лицо) представляет собой субъекта права, который характеризуется единством биологического тела, рожденного естественным путем от сожительства мужчины и женщины (биологический аспект), способностью осознавать себя в качестве отдельного субъекта общественных отношений (психический аспект) и возможностью реализовывать права и обязанности, установленные в обществе (социальный аспект).

Список литературы

1. Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации: учеб. для вузов. - 6-е изд., изм. и доп. - М.: Норма, 2007.

2. Бережнов А.Г. Права личности: некоторые вопросы теории. - М.: Изд-во МГУ, 1991.

3. Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования / пер. с англ. - М.: Изд-во МГУ, 1994.

4. Добреньков В.И., Кравченко А.И. Социальная антропология: учеб. - М.: ИНФРА-М, 2005.

5. Ковлер А.И. Антропология права: учеб. для вузов. - М.: НОРМА, 2002.

6. Костина Н.И. Физические лица как индивидуальные субъекты правоотношений // Юридический вестник РГЭУ. 2006. № 2. С. 33-35.

7. Лосев А.Ф. История античной эстетики: итоги тысячелетнего развития: в 2-х книгах. Кн. 1. - М.: Искусство, 1992.

8. Раджабова Т.Ф. Личность: понятие и правовой статус // Евразийский юридический журнал. 2009. № 10(17). С. 97-102.

9. Санфилиппо Чезаре. Курс римского частного права: учебник / под ред. Д.В. Дождева - М.: БЕК, 2002.

10. Человек: мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир - эпоха Просвещения / редкол.: И.Т. Фролов и др.; сост. П.С. Гуревич. - М.: Политиздат, 1991.

11. Шакалова В.Г. Правосубъектность физических лиц как особое явление // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2009. № 3(43). С. 80-84.

Зарождение юридической традиции происходит еще в политических учениях древнего мира. Свидетельством тому является рационализм, который нашел свое выражение в политических учениях Конфуция, Мо-цзы, Лао-цзы и легистов в Китае, Будды - в Индии, Заратустры - в Персии, проповедях

еврейских пророков Иеремии, Исаии и других - в Палестине, выступлениях эпиков, драматургов, мудрецов, софистов и философов - в Греции, юристов - в Риме. Рационализация политических представлений, наблюдаемая в первом тысячелетии до н. э., означала не только отход от мифологической идеологии и одновременно преодоление монополии жрецов, но и более широкое использование для обоснования власти идеи права и закона. Для разнообразных рационалистических доктрин эпохи древности наиболее характерным является следующее истолкование права и закона. Во-первых, право и закон - это не тождественные понятия. Если право трактуется как нечто естественное, как безусловная природа вещей и отношений, как своего рода объективный разум, то законы понимаются как нечто искусственное, как условный продукт человеческого творчества, произвола или усмотрения. Во-вторых, право представляет собоо не совокупность юридических норм, а метаюридический комплекс идей, отношений и явлений, существующих объективно. Поэтом» оно и называется естественным правом. В-третьих, в систем; субординационных отношений «право - закон» приоритет принадлежит праву, которое в силу своей безусловности должно определять государственно-политические и юридические феномены вообще, закон (и законодательство) в особенности. И, в-четвертых, право и закон имеют своей главной целью утверждение надежного социального порядка в обществе и достижение блага людей.

Наглядным примером раннего формирования юридической традиции может служить политическая и правовая мысль Древнего Рима. Своими многими приобретениями юридическая традиция в древнеримской политической мысли обязана прежде всего Цицерону (106-43 гг. до н. э.). Особый интерес представляют, в частности, его идеи о формах государства, о смешанном правлении, сочетающем в себе достоинства личной, аристократической и демократической власти, о государстве как деле народа и правовом сообществе, о естественном праве и вечном, неизменном и неотъемлемом свойстве природы и человека, о гражданине как субъекте права и государства. Указанные идеи находятся в центре внимания многочисленных современных интерпретаторов. Они широко используются, например, для обоснования концепции правового государства. Отстаивая примат легально существующих республиканских учреждений над всеми другими политическими силами и группами, выступая ярым поборником идеи всеобщего согласия и блага государства, Цицерон на протяжении всей своей практической деятельности (в качестве квестора, члена сената, эдила, претора и консула) вел активную борьбу против полновластия отдельных лиц, в том числе и против режима личной

военной диктатуры, чем также заслужил долгую память о себе у потомков.

В становлении и развитии юридической традиции безусловно велика роль древнеримских юристов. Благодаря творческим усилиям этих юристов β Древнем Риме были создана новая наука - юриспруденция, в центре внимания которой находился широкий круг проблем теоретического и практического характера: взаимодействие нормального и отклоняющегося поведения; соотношение публичного и частного права, в том числе права народов и цивильного права; систематизация и кодификация права; создание и применение норм права; правила и приемы толкования юридических норм. Все эти и многие другие вопросы вошли в понятие римского права, которое справедливо рассматривается в качестве классического и до сих пор непревзойденного. В числе прочих достоинств римскому праву свойственны два весьма важных и взаимосвязанных положения: во-первых, обозначение принципиальной границы между нормативно одобряемым и отклоняющимся аспектами социального порядка. И, во-вторых, включение в сферу права и правоведения обоих этих аспектов социального порядка (позитивно-нормативного и негативно-аномального) в качестве взаимосвязанных сторон единого предмета правовой регуляции.

В развитии классической римской юриспруденции отчетливо выделяются три периода: ранний, высокий и поздний. Раннему периоду (конец I в. до н. э.- конец I в. н. э.) еще свойственны определенные черты, присущие римской юриспруденции предшествующего (республиканского) этапа. Юриспруденцией в этот период занимаются известные юристы, являющиеся, как правило, выходцами из сенаторского сословия и не состоящие на государственной службе. Длявысокого периода (II в. н. э) наиболее существенным является то, что римская юриспруденция получает свою завершенную систематизированную разработку. Юристы этого времени очень тесно связаны с практикой и нередко занимают высокие государственные посты. Впоздний период (193-235 гг. н. э.) все крупные юристы находятся на государственной службе и обладают правом давать ответы от имени императора. Важной стороной их деятельности является упорядочение правового материала и его комментирование, которое в ряде случаев имело силу закона.

Свое наиболее полное воплощение юридическая традиция нашла в работах политических мыслителей эпохи становления и развития буржуазного общества, что и дало основание Энгельсу назвать юридическое мировоззрение классическим мировоззрением буржуазии. Мировоззрение средних веков, писал он, было по преимуществу теологическим. Церковная догма являлась исходным

пунктом и основой всякого мышления. С упрочением же буржуазных отношений «место догмы, божественного права заняло право человека, место церкви заняло государство. Экономические и общественные отношения, которые ранее, будучи санкционированы церковью, считались созданием церкви и догмы, представлялись теперь основанными на праве и созданными государством» . Суть юридического мировоззрения состоит в том, что его представители смотрели на государство и право человеческими глазами. Они выводили их содержание из разума и опыта, а не из теологии. Они стремились обосновать господство буржуазии прежде всего ссылками на законность и правопорядок. Появление идей о законности и правопорядке как первоосновы буржуазного общества было обусловлено тем, что правовые формы простого товарного производства, отраженные еще римским правом, оказались необходимыми и для капиталистическою товарного хозяйства. Эти правовые формы, пережившие смену общественно-экономических формаций и политических систем, были признаны наиболее надежными и совершенными в условиях капиталистического общества. Немалую роль в распространении юридического мировоззрения сыграл также тот факт, что в период промышленного капитализма существенно возросла роль права во всех областях общественной жизни, в особенности экономической и политической.

В своем развитии юридическое мировоззрение прошло три основных этапа: этап естественно-правовых теорий (XVII-XVIII вв.), этап либерализма (XVIII-XIX вв.) и этап позитивизма (XIX в.). Видными представителями естественно-правовых теорий были Г. Гроций (1583-1645) и Б. Спиноза (1632-1677) - в Голландии, Т. Гоббс (1588-1679) и Дж. Локк (1632-1704) в Англии, Ш. Монтескье (1689-1755) и Ж.-Ж. Руссо (1712-177S) - во Франции. Отличительной особенностью естестаенно-правовых теорий явилось стремление их авторов использовать политико-юридические воззрения в целях обоснования прогрессивных для той эпохи требований буржуазии. Эти требования преподносились в качестве непреложных выводов из так называемых вечных принципов естественного права. Они служили, мощным орудием критики феодального строя. Согласно такого рода требованиям старые политические порядки и учреждения объявлялись неразумными и не отвечающими естественному праву, а потому и подлежащими отмене и замене новыми политическими порядками и учреждениями. В свою очередь новые политические порядки и учреждения изображались как естественные, соответствующие природе человека, находящие свое оправдание в коренных свойствах человеческого бытия.

Важную роль в теории естественного права играла идея общественного договора. Согласно этой идее, автономно существующий индивид составляет первооснову всего социального мироздания. Совокупность независимых индивидов конституирует общество в его естественном состоянии. Переход от естественного состояния общества к государственно-организованному осуществляется путем заключения общественного договора. Причины, побуждающие индивидов к заключению такого договора, могут быть разными: стремление избежать «войны всех против всех», желание установить порядок и справедливость, потребность подкрепить естественное равенство индивидов их равенством по закону и т. д. Идея общественного договора использовалась представителями теории естественного права для объяснения самых разных политических и государственно-правовых проблем.

Существенно отличались друг от друга в ряде случаев и выводы, к которым на основе соответственной интерпретации общественного договора приходили разные авторы естественноправовых теорий. Так, например, Гоббс, исходя из того, что индивиды, заключив общественный договор между собой, вверяют затем власть и свою судьбу главе государства (который, кстати, в договоре не участвует и никакой ответственности перед договаривающимися индивидами не несет), обосновывал идею абсолютной монархии.

В свою очередь Руссо в отличие от Гоббса, а также Локка, которые допускали существование двух актов общественного договора (первый - образование государства как ассоциации народа, второй - передачу верховной власти от народа к правительству), признавал «действительным лишь один акт общественного договора, а именно - образование народа и общества (в форме демократического государства) как единственного и абсолютного источника и суверена общей воли (верховной политической власти)» 9 . Согласно Руссо, основная задача этого договора состоит в том, чтобы «найти такую форму ассоциации, которая защищает и ограждает всею общею силою личность и имущество каждого из членов ассоциации и благодаря которой каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, однако, только самому себе и остается столь же свободным, как и прежде» .

Определенным своеобразием отличалось истолкование естественного и позитивного права у Монтескье. Естественные законы, по его мнению, существовали до образования государственноорганизованного общества. Они обеспечивали равенство, мир и относительное благополучие людей. При переходе к государственно-организованному обществу естественные законы заменяются позитивными законами, но не произвольно, а исходя из конкретной исторической обстановки. При этом большое влияние

на формирование законов оказывает географическая среда: климат, почва, рельеф местности, величина территории и т. п. Характер законов, по Монтескье, в значительной степени зависит также от формы государства. При деспотической форме правления господствуют произвол и страх, а не законы, при монархической - порядок и законопослушание, при республиканской - добродетель и политическая свобода. Гарантию безопасности граждан от беззакония и произвола Монтескье видел в разделении властей на законодательную, исполнительную и судебную. Причем такого рода гарантия, по Монтескье, может иметь место лишь в том случае, если власть разделяется между различными политическими силами и если отдельные власти взаимно сдерживают друг друга.

Что касается идей либерализма, то их в эпоху господства юридического мировоззрения отстаивали такие политические мыслители, как Б. Констан (1767-1830) во Франции, И. Бентам (1748-1832) и А. Дайси (1835-1923) в Англии, Г. Еллинек (1851-1911) в Германии. Суть этих идей заключалась в том, чтобы, с одной стороны, обосновать принципы свободы частнопредпринимательской деятельности и невмешательства государства в экономическую жизнь общества, а с другой - разработать программу компромисса с господствовавшими ранее социальными силами общества, и прежде всего дворянством, предусматривающую разного рода ограничения в структуре и функциях политических учреждений. В политико-правовых концепциях данного периода акцент переносится на сохранение и упрочение того, что уже достигнуто и завоевано. Ведущим лозунгом либеральных теоретиков и практиков становится «порядок и прогресс», а важнейшим критерием оценки самих либеральных концепций - степень их полезности для буржуазного общества.

И. Бентам вошел в историю либерально-политической мысли как один из авторов теории утилитаризма. Исходя из этой теории, Бентам считал, что принцип пользы, практической выгоды лежит в основе всей деятельности людей. Он определяет целевую направленность этой деятельности, служит ее важным мотивационным и оценочным фактором применительно к различным областям общественной, в том числе политической, жизни. Опираясь на принцип пользы, Бентам критически относился к концепции естественного права, которая, с его точки зрения, является «фикцией», «ложной идеей», «метафорой» и «опасным заблуждением». Естественного права как такового, по его мнению, вообще нет в природе. Если бы существовали естественные законы, которые управляют людьми, тогда не нужны были бы законы позитивные, принимаемые суверенной политической властью. А между тем именно они, только эти позитивные законы, представляют собой императив, разрешающий и ι г

запрещающий определенные действия, наделяющий граждан соответствующими правами и обязанностями.

Принцип пользы находит свое отражение как в личном, так и в общественном интересе индивида. Причем определяющим в этом соотношении является личный, собственный интерес, который должен быть выше всякого другого интереса. «Интересы отдельных лиц,- писал Бентам,- суть единственно реальные интересы. Заботьтесь об отдельных личностях. Не притесняйте их, не позволяйте другим притеснять их, и вы достаточно сделали для общества»". Цель политики-удовлетворение разнообразных интересов личности, а наиболее важным средством для достижения этой цели является государство. Отсюда основные требования, предъявляемые Бентамом к государству: ограждение индивидов от страданий, невмешательство в их личную жизнь и предпринимательскую деятельность, демократизация государственно-правовых институтов. Последнее, в свою очередь, предполагает создание однопалатного парламента, обеспечение гласности и публичности парламентских заседаний, введение всеобщего, равного и тайного голосования (хотя и с определенными оговорками), осуществление права отзыва должностных лиц и их судебную ответственность, учреждение специальных административных процедур для защиты подданных от притеснений чиновников, уважение авторитета общественного мнения. Наиболее приемлемой формой государства, способствующей реализации указанных требований, по мнению Бентама, должна быть представительная демократия, в которой легислатура обладает высшей властью и контролирует правительство, а также другие исполнительные органы.

Юридическое мировоззрение сыграло несомненно положительную роль в истории политической мысли. Оно способствовало повышению интереса к таким общественным явлениям, как государство и право. Это мировоззрение развивало и углубляло представления о конституционно-правовых основах деятельности государства. Юридическое мировоззрение утверждало веру людей в то, что их личные права и свободы не только представляют безусловную политическую и правовую ценность, но и могут быть гарантированы законом. Следствием юридического мировоззрения было принятие таких важных исторических актов, как Декларация независимости США (1776 г.) и Декларация прав человека и гражданина во Франции (1789 г.). Следствием юридического мировоззрения явилось также формирование и развитие государственно-правовой науки, пустившей глубокие корни во многих странах, в особенности в Германии и Франции.

Вместе с тем юридическое мировоззрение имело и определенные негативные последствия. Прежде всего оно абсолютизировали роль государства и права в системе общественных отношений,

==29

подменяя реальную обусловленность государственно-правовых явлений экономическим строем общества обратной связью, в которой государство и право выступали в качестве творцов данного строя. Юридическое мировоззрение насаждало догматизм и формализм в исследовании государственно-правовых явлений, который вырос и окреп благодаря усилиям главным образом политиков по профессии, теоретиков государственного права и юристов, занимающихся гражданским правом. Оно оказалось в конечном счете неспособным дать научное объяснение политических процессов в широком смысле этого слова, охватывающих деятельность не только государственно-правовых, но и других политических институтов, движений, групп и объединений общества.